Оттого извечно и происходит так, что все старшие при виде внезапно повзрослевших детей ошарашенно уступают им дорогу, прислушиваясь к огрубевшим голосам мальчиков, растерянно приглядываясь к девочкам, поражаясь их красоте и отныне относясь ко всем отрокам иначе, по-особому, будто к пришлым впервые гостям.

Все обновления в природе влекут за собой новизну и в ощущениях, изменяют восприятие всего того, что всегда считалось неизменным и незыблемым в своём постоянстве, но оказалось однажды освежённым, новым, другим. Каждая наступившая весна совершенно не похожа на предыдущую, и к этому нельзя привыкнуть, если ты жив душой и свободен в мыслях.

* * *

Племена, по заведённым традициям и обычаям, воздав почести духам предков, земли, воды и небес, уже откочёвывали в долины к отведённым им летним пастбищам на сочные луга, как велось издревле.

Тёплая меховая зимняя одежда: остроконечные шапки, отороченные мехом, меховые шубы, широкие штаны, сшитые из кожи мехом внутрь, и таким же образом изготовленные сапоги – теперь сменялась на более лёгкую, из тонко выделанной мягкой кожи и войлока.

Далайя и Руса не узнавали старших мальчиков, очень повзрослевших за тот короткий промежуток времени, что они не были в селении. Под неустанным и бдительным руководством многоопытного Фардаса почти полторы сотни юнцов упорно овладевали воинским искусством. Они попарно сражались на деревянных, а затем и настоящих мечах, стреляли по мишеням из лёгких луков, метали копья и управляли боевыми конями. Младшие возрастом мальчики, сгрудившись по окраинам отведённой для тренировок площадки, восхищённо наблюдали за своими старшими товарищами, желая скорее подрасти и быть среди них.

Девочки под присмотром определённых Далайей женщин приучались к различным хозяйственным делам, связанным с выделкой шкур, шитьём, приготовлением пищи и ещё со многими премудростями будущих хозяек и хранительниц очагов.

На третий день после возвращения, когда Далайя впервые объезжала своё селение, присматриваясь и к людям, и к состоянию жилищ, к ней на полном скаку подлетел тот самый молодой воин по имени Ремиз.

Он спешился, склонил голову и обратился к ней:

– Далайя, я нашёл их.

– О ком ты хочешь сообщить? – недоумевающе спросила она.

– О сыновьях сотника Дага. Ты велела найти их, – с радостью произнёс он.

Она не поверила в сказанное им.

– Где же ты нашёл их, ведь поиски давно прекращены?

– Они находятся здесь, среди остальных детей, – он показал рукой в сторону площадки, где Фардас с мальчиками проводил занятия. – Сегодня Фардас доверил мне два десятка для обучения стрельбе из лука, и я узнал их по именам. Старший Зубар, младший Кудас. Доставить их?

– Не нужно. Хочу увидеть их со стороны.

Ремиз ловко взобрался на коня и последовал за Далайей.

– Вон они, заняты стрельбой. Те, что ближе к нам. Тот, который чуть выше ростом, – Зубар, а рядом с ним – Кудас, – пояснял Ремиз, поравнявшись с Далайей, остановившей коня возле крайнего шатра, дабы не отвлекать детей от занятий.

– Тебе известно, когда они появились здесь, у нас? – всматриваясь внимательнее в ребят, спросила она.

– Да. Ещё до первого снега.

– Целую зиму они были рядом с нами, а мы и не знали, – с досадой произнесла женщина.

– Когда мы вели их поиски, мы старались не называть никому их имён, ведь ты поручила лишь нам десятерым найти их, и мы не смели посвящать в это ещё кого-то, – растерянно оправдывался молодой воин.

– Всё верно. Это моя ошибка. Я не корю вас. Нет. Ты достоин награды. Проси чего хочешь, – радуясь такому стечению обстоятельств, не отрывая взгляда от детей, уже с улыбкой спросила Далайя.

– Мне ничего не нужно. У меня есть всё, чтобы верно служить тебе, – преданно смотря на неё, с благодарностью ответил он.

– Что ж, в таком случае доставь-ка их ко мне вечером. Я сама им всё и объясню. С хорошей вестью пришла эта новая весна, – она развернула коня и направилась обратно.

«Вот почему мне показались очень знакомыми их имена. Ведь мне их представляли, но тогда я не знала, кого ищу. Надо же, я стала забывчивой. Это плохо. И всё же, какая радость, что они живы и находятся здесь, у меня. Никогда бы не поверила, что такое бывает в жизни. Нужно как следует отблагодарить вестника. Хвала небесам за такой щедрый дар. Нужно завтра же совершить жертвоприношение», – размышляла она.

* * *

Верховный правитель царь Турпан, попрощавшись на лето с Далайей, Русой и Фардасом, оставив им все прилегающие пастбища, выдвинулся в дальний путь, почти к границам тиграхаудов, к верхнему течению Яксарта.

Помимо той сотни, что он сам выделил им, каждый из вождей племён одарил Далайю ещё полусотенным отрядом, и теперь в её селении было уже около семисот воинов.

Окрепшие же племена имели от трёх до пяти тысяч войск.

Теперь, когда душа постепенно находила успокоение от увиденного в родной степи, от посещения кургана с захоронением царицы, оттого, что ей хоть как-то удалось помочь всему своему народу, Далайя стала всё чаще подумывать о людях, оставленных в далёкой крепости.

Идти туда, к ним, сейчас не представлялось возможным из-за весенних разливов. Пока лишь следовало ожидать спада воды в реках. Да и перевал, тот ужасный проход среди гор, был ещё закрыт.

Ремиз, ставший десятником и получивший в награду одного из породистых скакунов, пригнанных из бактрийских земель, был по-своему очень счастлив. Со своим отрядом, куда вошли четверо его товарищей, он неотступно находился при всех детях, всячески помогая Фардасу, особо приглядывая за сыновьями сотника Дага.

Руса, привычный прежде к суровой воинской службе, с нескрываемым удовольствием стал изучать обычаи саков, посвящая себя целыми днями напролёт всяческим хозяйственным делам селения, определяя очерёдность выделения пастбищ, обеспечивая бесперебойную охрану многочисленным табунам лошадей, стадам крупного скота и овец, следя за своевременным снабжением продовольствием, ведя подсчёт поголовью приплода.

Иногда по вечерам, сидя в своём шатре у огня, он рассказывал Далайе о дальних странах, где ему довелось побывать. Под треск пылающего жаром очага ей очень нравилось слушать его и представлять те далёкие земли и населяющие их народы.

Но главное, чем она пока не смела поделиться с ним, заключалось в другом: она забеременела. Под её сердцем зарождалась новая жизнь. Желание поделиться с Русой этой радостью было настолько велико, что порой казалось ей просто невыносимым, но предстоял поход, а он мог воспротивиться, узнав о такой перемене.

Так прошла весна. Наступило жаркое лето. Было решено выдвигаться в дальний путь.

Фардас вновь