Пожалуйста, поскорее возвращайтесь. Окно всегда открыто.

Безопасных полетов,

любящая Вас Эсме

P. S. Спасибо за «этерпен». Совершенно потрясающая ручка – ни словечка во всем письме не размазалось. Никто не узнает, сколько слез я пролила, пока его писала.

Я говорю от всего сердца, когда желаю Вам безопасных полетов. И от всего сердца прошу поскорее вернуться.

Авторский разбор полетов

Как уже было тут сказано, «мои отчеты – это такая ерунда»! Юридически я обязана написать послесловие и поручиться, что моя книга не нарушает закона о государственной тайне. Оно должно стать исторической справкой, и мне почти физически больно признавать, что вся моя повесть вымышлена, что Джулия Бофорт-Стюарт и Мэдди Бродатт – не реально существовавшие личности, а лишь плод моего одержимого приключениями воображения.

Но я попытаюсь. Книга начиналась скорее как простой портрет пилота британской Вспомогательной службы воздушного транспорта. Я сама летчица, и мне хотелось исследовать профессиональные возможности, которые были бы у меня во времена Второй мировой войны. У меня уже вышел рассказ о девушке – военном пилоте («Стоящее дело» в антологии «Полет огненной птицы»), но теперь мне захотелось написать более подробную, детализированную и, помимо всего прочего, более убедительную историю.

Я начала с исследования, надеясь натолкнуться на идею для сюжета, и прочла книгу «Забытые пилоты» Леттис Кертис. Это весьма полная история Вспомогательной службы воздушного транспорта, написанная женщиной, поэтому мне показалось правильным и естественным сделать главной героиней девушку – летчицу ВСВТ. Но повествование вышло из-под контроля, когда (совершенно случайно, за приготовлением ужина) я придумала сюжет «Кодовое имя – Верити» и добавила в него агента Управления специальных операций.

Я продолжила читать и решила: у меня будут сразу две главные героини, летчица и шпионка. Все равно могло получиться убедительно, потому что женщины действительно выполняли такую работу. Их было немного, но они существовали. Они трудились, страдали и сражались наравне с мужчинами. Многие из них погибли.

Нужно учесть, что, несмотря на мои достаточно всесторонние изыскания, книга писалась не столько ради исторической достоверности, сколько ради хорошего повествования. Поэтому важно было, чтобы читатель поверил в один важный поворот сюжета. Речь о полете Мэдди во Францию. Женщинам – пилотам ВСВТ не разрешалось летать в Европу, этот запрет сняли лишь спустя достаточно долгое время после наступления на Нормандию, когда оккупированные Германией территории благополучно вернулись под контроль союзников. (Говоря о Мэдди как о «единственной летчице союзников, сбитой за пределами России», я отдаю дань советским летчицам, которые во время войны регулярно участвовали в боевых действиях.) Я очень старалась, выстраивая убедительную цепочку событий, заставившую «лизандер» Мэдди отправиться во Францию: ее козырная карта – возможность самой себе дать разрешение на полет – на самом деле мой главный козырь.

Еще одна моя выдумка (я прибегла к ней, как и одна из героинь книги, на рассказ которой полагаться нельзя) – имена собственные. Во всяком случае, большинство из них. Так куда проще избежать исторических несоответствий. Например, Оуквей – это весьма слабо замаскированный Рингвей (ныне – аэропорт Манчестера); но, в отличие от Оуквея, там зимой 1940 года не базировалась авиационная эскадрилья. Мейдсенд – собирательный образ многих аэродромов Кента. Города Ормэ во Франции не существует, но он кое в чем похож на Пуатье.

В начале своих изысканий я думала, что придется также сообщить тут о двух выдуманных мною специальностях: следователь УСО и пилот авиатакси УСО. Однако выяснилось, что обе эти функции более или менее выполняла во время войны летчица Бетти Люсье, которая, правда, работала не на УСО, а на аналогичную американскую службу. Каждый раз, когда я натыкаюсь на очередную биографию женщины, которая в военное время служила пилотом или агентом Сопротивления, мне в голову приходит мысль: «Такое невозможно сочинить».

Я была бы рада пролистать готовую книгу страницу за страницей и описать, откуда взялись в ней разные подробности, вплоть до самых мелких: как я узнала, что чернила можно разбавлять керосином, а школьные медсестры используют перья авторучек для забора крови на анализ, как впервые наткнулась на рецептурные бланки еврейских врачей. Конечно, невозможно поведать тут все до последней детали, но раз уж в основе истории лежат бумага и чернила, давайте поговорим о шариковых ручках. Оказалось очень сложно обеспечивать моих героев чернилами, чтобы они могли бесперебойно вести записи, а вот снабдить их шариковыми ручками было очень заманчиво. Тогда я решила выяснить, существовали ли такие ручки в 1943 году.

И выяснила: да, существовали, хотя только-только появились. Шариковую ручку изобрел Ласло Биро, венгерский журналист, который бежал в Аргентину от гитлеровской оккупации. В 1943 году он выдал лицензию на свое детище Королевским ВВС Великобритании, и первые шариковые ручки, позволяющие пилотам бесперебойно вести записи, были выпущены фабрикой «Майлс аэрокрафт» в английском городе Рединг! В повествовании мне пришлось использовать опытный образец, потому что на рынке шариковые ручки еще не появились. Но получилось все-таки правдоподобно. Это все, к чему я стремлюсь: чтобы нюансы истории были правдоподобными. И мне нравится, что шариковые ручки начали изготавливать именно для ВВС. Надо же было, чтобы именно так случилось!

Реальная история наподобие этой стоит за каждой деталью, за каждым эпизодом книги. Об агенте, которого поймали, когда он посмотрел не в ту сторону, прежде чем перейти дорогу во Франции, я прочитала в одном из выпусков «Ужасной истории» Терри Дири[58]. Но и сама я однажды чуть не погибла, совершив такую же ошибку. А еще я провела пару дней, убирая камни со взлетно-посадочной полосы, и это был каторжный труд. Даже поломки «лизандера» и «ситроена-розали» имеют аналоги в реальности. Паб «Зеленый человек» существует в действительности, если, конечно, вам удастся его найти. На этот раз я даже названия не выдумывала, хотя теперь оно уже поменялось.

Я знаю, в книге наверняка там и тут разбросаны ошибки и неточности, но прошу отнестись к ним как к небольшим поэтическим вольностям. Кое-что я исказила умышленно, кое-что упустила случайно. Самая вопиющая неточность вынесена в заголовок: это кодовое имя одной из главных героинь. Насколько мне известно, работавшим во Франции женщинам-агентам присваивались французские псевдонимы, а Верити – имя английское. Но на французский оно переводится как vérité (то есть «истина»), и порой псевдонимы давались совершенно бессистемно (взять хотя бы вариант «Медсестра»), и я решила ничего не менять. Другой яркий пример – использование нацистского термина «Nacht und Nebel», относившегося к некоторым политзаключенным, которых заставляли исчезнуть, будто они растворились в «ночи и тумане». На самом деле термин был настолько засекречен,