Но мне-то – отчего такая честь: выслушивать фантазии матроса Франка? Выяснилось: у него расчет, что я помогу поднять шум в заграничных русских газетах, а именно через только что открывшийся в Берлине «Руль». Франку каким-то путем стало известно, что я имею знакомство с одним из зачинщиков «Руля», бывшим членом государственной думы от кадетов.

Помилуйте, объясняю я Франку, на это знакомство никак не стоит рассчитывать. Оно было мимоходом, в офицерском общежитии в Финляндии; всего-то пара разговоров в начале 1919 года – на тему составления «архива русской революции»; так что этот господин редактор меня и не вспомнит. К тому же я как офицер не уполномочен корреспондировать в политические газеты; и уж тем более домыслы!

Вот так и разлетаются слухи и сплетни на «Алексееве».

Однако сказано в качестве слуха – сделано! Часть предсказаний паникера Франка тотчас начала сбываться. Сегодня, 31-го декабря, Кедров уехал в Париж – объявлено, для переговоров о судьбе флота. Временным командующим эскадрой назначен адмирал Беренс (из колчаковцев). Вчера французы, объехав корабли, заявили, что флот наш представляет просто кучу развалюшек, съевших массу воды и угля, с полубольшевицкой (!) командой. Предложено расформировать мелкие суда, команды и офицеров списать назад в Константинополь в распоряжение беженского комитета. Остаться предположено только лучшим транспортам – «Алексееву», «Корнилову», «Кронштадту». Офицерам остающихся судов разрешено остаться только на матросских должностях: полными матросами.

И вот в таком состоянии встречаем мы Новый 1921 год – сидим мрачно на диване, обсуждаем события. На столе стоит ведро воды и битая кружка. Поднимать тосты не за кого и не за что.

1921 год, январь

1/I-21

С 8 до12 на вахте. Потом пошел на «Константин». Мурку там не застал. Дамы ничего объяснить не смогли. Начинаю волноваться.

2/I-21

С борту подошел корабль «Страж» – на него будут ссаживать алексеевских дам.

По вечерам с 10 вечера гасят свет – не хватает воды. Рацион хлеба 600 граммов, мяса 350, зелени 100, картофель 400, сахар 20, жиров 6; чай, мыло 1000 – на месяц.

Кедров как ушел в Париж для переговоров о судьбе флота – так о нем ни слуху, ни духу. Много говорят о наделении беженцев землею в Африке. Газеты сообщают, в Петрограде волнения.

3/I-21

На рейде Бизерты: «Алексеев», «Корнилов», «Алмаз», «Константин», «Муромец», «Якут», «Китобой», «Грозный», «Страж», «Гайдамак», «Всадник», «Добыча», «Утка», АГ 22, «Буревестник», «Тюлень», «Ксения», «Звонкий», «Зоркий», «Пылкий», «Дерзкий», «Беспокойный», «Кронштадт», «Джигит», «Черномор», «Голант», «Далланд».

Высланы на «Страж» все наши дамы.

4/I-21

Слухов, слухов, слухов – говорят, Сербия объявила Италии войну.

Почему-то официально запрещен переезд на «Константин» до получения сведений из Парижа от Кедрова.

5/I-21

Уведены баржи со снарядами, приведены угольные – грузили уголь.

Стрелялся какой-то тип на «Страже». Не тиф ли на эскадре, коли говорят об умственном помешательстве этого субъекта?

6/I-21

Сочельник. Полная приборка. Списали всех желающих на «Константин». Вечером чудная служба – вечерня. Служил отец Георгий Спасский.

7/I-21

Утром богослужение. Поет скверно хор Морского корпуса.

На богослужении видел, наконец, Мурку. Обнаружилось, что ее при переходе из Константинополя вовсе и не было на «Константине»! Из паники, что «Константин» не пойдет в Бизерту, а будет направлен французами чуть не в Советскую Россию, китобойцы, хитрецы, выкинули тот же финт, что наши интеллигентные кочегары: перевезли своих дам в угольных ямах. Муренция довольна приключением…

После богослужения общий сбор – поздравление с праздником. После обеда – музыка. На «Кронштадте» была устроена елка для детей, их чуть не сто человек разных возрастов. До 11 вечера на «Корнилове» и у нас играли оркестры.

8/I-21

Французы категорически требуют законности браков. Всех гражданских жен и не родственниц офицеров грозятся вернуть в Константинополь, в беженский лагерь. Что делать с Муркой?!

9/I-21

Голодаем. Французы не довезли провизии. Наши по вечерам справляют свадьбы.

Гремят оркестры до вечера. Сыграли целых четыре свадьбы. Я предложил Мурке фиктивный брак – отказала. Боголюбову тоже отказала. Вот характер!

Медуза шепнул, она по-прежнему в надеждах отыскать кадета Гаврилова: послала запрос о розысках в Париж, во Вселенское бюро по поиску русских. Найти человека, уже пять лет как без вести пропавшего на полях Великой войны?! Чем она только думает?

10/I-21

Опять свадьбы. Притом карантин. На берег по-прежнему никого не спускают; гуляем по свадьбам, курсируя меж кораблями, стоящими под желтыми карантинными флагами. Мурка сказала, у зимы двадцать первого года два цвета: желтый и синий. Синий – это цвет заветной жестянки американского корнбифа.

12/I-21

Приборка эти дни – моют, скоблят, чистят. Мы назначены вахтенными офицерами. Слухи об эвакуации всего русского Константинополя союзниками: в лагеря в Болгарию и в КСХ. И то, и другое сомнительно: бедствуют сейчас что наши «братушки», что Королевство сербо-хорватов. К чему им русские беженцы?

13/I-21

Русский Новый год.

Приехал начштаба контр-адмирал Машуков. Имел с нами беседу:

«Цель существования нашего флота в Тунисе – это сохранение личного состава для последующих боевых действий против большевиков. Поэтому все нежелающие контрреволюции могут и должны покинуть эскадру. Французы считают, что половина нашей эскадры – это большевики, много бывших красноармейцев и краснофлотцев – этим объясняется карантин. Боязнью большевицкой заразы. К тому же русские ведут себя непозволительно: на дезинфекции был случай с армейским полковником, пытавшимся надеть 3 смены белья. Некорректность, полное отсутствие дисциплины среди нижних чинов и прочее. Если при спуске на берег произойдут недоразумения – спуск запретят категорически и до конца стояния в Бизерте. Сообщаю, адмирал Кедров возмущен русскими деятелями в Париже – они хотели продать весь военный и коммерческий флот французам».

Подтвердилось!

В основном же Машуков призывал к приличию.

Вечером в 11 часов была всенощная на юте. У нас соорудили на кормовой мачте электрические «1920». В 12 часов вместо 0 выскочила 1, с началом молебна на «Корнилове» грянул оркестр и кое-где «ура».

Чудную речь сказал отец Спасский:

«Подернутый кровавой дымкой, уходит от нас старый 1920 год».

Ночью пили чай с галетами – так встретили русский новый год.

14/I-21

После обедни – командирский осмотр корабля. Подошли «Ксения» и «Китобой» – кажется, собираются снимать на берег Морской корпус – слава богу. Нет проку нам ни от кадет, ни от их блеющего мясного харча.

Вечером – спектакль, программа большая, но не веселая. Зачем-то пытаются ставить мрачные вещи, вроде хора из «Демона».

Веселая часть: «Мама, мама, что мы будем делать, когда настанут