– Лево руля, – наконец принимает решение Стариков, сменив на всякий случай и борт разворота, – курс… двести девяносто.

– Есть двести девяносто, – удивлённо вторит рулевой, старший матрос Федька Моисеев, немедленно начав поворот.

Антилопа почти сразу глубоко валится на правый борт, быстро разворачивая свою живую скулу навстречу взбесившимся гигантам, с трудом поднимаясь из-под них в полный рост.

Ад возвращается!

– Мостик, БП-1, курс двести девяносто!

…Интересно, кто и когда придумал эти россказни про девятый вал? Впрочем, может в другие времена, в других морях и на других кораблях всё именно так и происходит, происходило, но здесь, на Балтике, во всяком случае, сейчас для «Антилопы» всё совсем не так. Уже каждая четвертая – а вовсе не девятая! – волна накрывает её всю… с головой без остатка, вбирая, вжимая, проглатывая внутрь себя, где она замирает, пугливо дрожа всем своим, безусловно, живым пластмассовым корпусом, почти на вечность – на целую секунду, после которой, не смотря ни на что, вновь начинает подъём вверх.

– Е-е-есть, БП-1, – с трудом справляясь с вновь не вовремя подкатившим приступом тошноты, тянет командир, – БП-5, Мостик.

– Есть, БП-5

– П-полный вперед!

– Есть, полный вперед.

– БП-2, п-пересечение створа доложить.

– Есть, пересечение створа фарватера доложить.

Экипаж инстинктивно жмется к палубе, даже Стариков, присев на корточки, прижимается спиной к переборке мостика рядом с «Каштаном». Конечно внизу на уровне ватерлинии, где-нибудь посреди корабля: в ГРЩ, ПУТе или кубрике, например, качка много меньше – все это знают! – но никто не покидает своего боевого поста, не выпускает из рук микрофона громкоговорящей связи, кто бы и как себя не чувствовал сейчас, каждый готов действовать по команде командира немедленно.

Насосы, развернутые боцманом и электриком в кубрике и камбузе, кажется, пока справляются с притоком воды в трюма, во всяком случае, нос «Антилопы» значительно веселей начал выпрыгивать из волны, не так глубоко и явно зарываться в них. Инерционный цикл ухода корабля под воду, похоже, тоже несколько удлиняется, как минимум, ещё на одного пятого лысого «циклопа».

Почему лысого?

Так ведь сорванная порывами ветра пена с гребней исполинов уже во всю силу летит впереди них сплошной стеной на уровне десяти-пятнадцати метров над водой, даже не пытаясь пасть в длинные бурлящие серо-зелёные извивающие змеиные языки, как прежде, кипя и шипя прямо в воздухе.

Они – и корабль и море! – безусловно, живые.

Они разговаривают.

– Мостик, БП-2, – прорывается сквозь грохот очередной «четвертой-девятой» волны радостный голос радиометриста-сигнальщика, – пересекаем створ фарватера.

– П-понял, БП-2, п-понял, – хрипит в ответ командир, – с-следи за временем, д-держим курс… ещё пятнадцать минут.

– Есть пятнадцать минут.

– Почему пятнадцать? Почему не теперь? – ворчит под нос рулевой, Федька Моисеев, с трудом удерживая корабль на заданном неудобном курсе, – пора, пора уже поворачивать на фарватер, за остров.

Так же, как и он, сейчас думают и другие: и моторист, и радиометрист, и минёры, в общем, все, все, все – весь экипаж, кроме боцмана и электрика, ведущих непримиримую битву с постоянно прибывающей водой в трюма трёх первых отсеков тральщика.

– БП-5, Мостик, – командует лейтенант. – Самый полный вперёд.

– Есть самый полный, – укоризненно отзывается моторист, неторопливо с опаской выводя повидавшие виды «Антилопы» на максимальные обороты.

– Ещё чуть-чуть, ещё самую малость, – удерживая себя от соблазна повернуть прямо сейчас, словно в ответ им всем, экипажу и кораблю, мысленно твердит Феликс, в очередной раз повисая на леерах мостика.

Для задуманного манёвра: под углом, сгладив угол атаки волны на борт, заскочив поперёк фарватера за спасительный остров с первого раза, дойдя вплоть до каменной гряды, нужен хотя б небольшой запас расстояния от фарватера в сторону песчаного острова. В противном случае – всё!.. конец! – придётся повернуть корабль больной скулой к волне, что никак нельзя допустить теперь, насосы даже, если якорная доска выдержит, уже вряд ли помогут не пустить воду к ГРЩ.

…Почти восемь часов «Антилопа» пробирается в заданный для брандвахты квадрат – в обычных условиях для занятия этой точки за глаза хватает четырёх – хотя расчётное время прибытия оперативным дежурным для неё на сегодня истекло уже, как два часа назад.

Но Бригада молчит.

Молчит и оперативный дежурный Базы.

Ни одного запроса.

Странно.

Впрочем, они и без запросов всё видят, внимательно наблюдая за потугами «Антилопы» на своём мощном береговом радаре, да помочь ей сейчас уже ничем не могут: возвращать корабль назад поздно – через тридцать минут, ровно в 17-00 по всем ранее утверждённым планам корабль должен заступить на дежурство. Да и в последнем своём докладе оперативному дежурному о расчётном сроке прибытия в точку: «плюс два часа», Стариков сам подтвердил это время.

Вот и ждут теперь все, терпеливо ждут, не дёргая лишний раз, его доклад о выполнение поставленной задачи.

И он знает об этом!

У него ещё есть время – ровно тридцать минут.

Но, как?.. Как зайти… в эту «чертову» бухту поперёк фарватера, ведущего строго на юг, одним разворотом? Как не крути, но для этого ему нужна хотя б ещё одна миля к западу от фарватера вплотную к опасным отмелям безымянного островка.

Командир тянет, прикидывая на глаз расстояние и присматривая нужные ориентиры для точного определения своего места на карте – тут нельзя ошибиться.

– Мостик, БП-2, – прерывает размышления Феликса радиометрист, Шарапов, – время!

Стариков не отвечает, внимательно всматриваясь куда-то вглубь уходящей к горизонту спасительной бухты между скалистым мысом большой земли и одиноким необитаемым островком.

– Боже мой, какой же он всё-таки узкий этот фарватер, – размышляет он. – И что это, что?

Стариков не верит своим глазам: два моргающих манящих к себе желтых створных огня лишь чуть-чуть склонили голову вправо на бок в сторону острова, а это значит, что мало, ничтожно мало они смогли оторваться от створа – максимум на один-два кабельтова! – за пятнадцать минут полного хода.

– Мостик, БП-2, – волнуется радиометрист, – товарищ командир мы практически стоим на месте.

– Вижу, Шарапов, вижу, – внешне безэмоционально гремит голос лейтенанта в динамиках корабля, – так и должно было случиться.

Это удивительно – обе машины работают на пределе своих возможностей, а «Антилопа» практически стоит на месте напротив спасительного фарватера практически не в силах сдвинуться с места.

Что же делать?

Ах, до чего ж знакомый вопрос!

– Мостик, БП-2, – снова взывает радиометрист, – время.

– Понял, Толя!.. Что с фарватером?.. – не сразу отзывается командир, не в силах уже самому поднять голову и взглянуть в сторону створа.

– Судя