Редкие светлые волосы Л. Д. Никсона, мокрые от пота, облепили его круглую розовую голову. Он тихо плакал. Стёкла его очков, сидящих на некрупном носу, помутнели от пота и слез. Бледно-голубые глаза покраснели и воспалились. Рядом с ним за огромным стволом поваленного дерева вытянулся Лютер Пламмер. Его узкие плечи дрожали. Раньше никто и подумать не мог, что он умеет ругаться так изощренно. Он бездумно стрелял в любого, кто появлялся над зубчатой стеной или за воротами, хоть индейцы и оставались вне досягаемости. Не переставал он богохульствовать вполголоса и тогда, когда резкими движениями шомпола загонял свинцовые пули в ствол, перезаряжая свою старую винтовку.

О чем бы ни думал Джеймс Паркер, свои мысли он по обыкновению держал при себе. Не сводя глубоко посаженных голубых глаз с возвышавшегося впереди форта, он все пытался отыскать у его стены хоть какие-то следы своих близких.

Сет и Ашбел Бейтсы вместе с Джорджом Уайтом тихо переговаривались между собой, сложив винтовки на коленях и привалившись спинами к огромному серому известняковому валуну. Пробиваясь сквозь монотонное гудение мух, глубокий голос Уайта то становился громче, то затихал:

— Пресвитер Джон, Сайлас, Бен, Сэмюэль и юный Роберт Фрост — там. Мертвы, если им повезло. Я видел, как кто-то бежал с холма к реке, но индейцы их нагнали. Похоже, они вернули их в форт с другой стороны. Не знаю, удалось ли еще кому-то уйти к реке. Где старик Ланн, оба Фолкенберри и Энглин? Как думаете, они могли услышать этот шум возле ваших хижин?

— Думаю, да, — ответил Сет. — Они немногим дальше, чем поля, а ветер дует в ту сторону.

— Дэвид с первым светом пошел к реке на рыбалку. Наверное, он прячется там. Если кто-нибудь доберется до реки, он им поможет. У него с собой карабин, — сказал Ашбел.

— Остальные помогали Энглину с колодцем. Должно быть, они ушли к реке. Похоже, только мы находимся почти на расстоянии выстрела, — рассудил Сет Бейтс.

Как думаете, сколько там индейцев? — спросил Уайт.

— Много. Не меньше семидесяти пяти, а то и сотни. Кэд-до — из местных, а вот кайова и команчи забрались далеко от родных краев. В этих местах индейцев не так уж и много, — ответил Сет.

— Твоя жена и дети там, Джордж? — спросил Ашбел.

Уайт кивнул и продолжил рассматривать форт, высунувшись из-за камня.

— Они все там… Все! — самообладание ему почти что изменило.

— Джордж, Джеймс, надо что-то делать, — окликнул их Пламмер.

— Что предлагаешь, Лютер? — откликнулся Джеймс Паркер, не сводя глаз с форта.

— Что насчет дырки с той стороны?

— Мы слишком хорошо продумали этот форт. Рядом с ней негде укрыться, — терпеливо ответил Паркер. — Мы не успеем туда подобраться, как нас утыкают стрелами, будто дикобразов. Хотя… Трава там не так сильно утоптана. Если кто-то остался у реки, они, возможно, могли бы подойти по холму с черного хода. А дальше что? В ближнем бою ружья стрелам не ровня.

Со стороны форта раздался пронзительный вой. Белые вскочили на ноги. Масса всадников вырвалась из ворот и веером рассеялась по холму, стекая по его склонам подобно воде, прорвавшей дамбу. Рассеявшись, банда повернула и устремилась на север вдоль Навасоты, далеко стороной обходя рощу.

— Не стреляйте! — крикнул Уайт. — На некоторых конях сидят по двое. Похоже, они взяли пленных.

Попасть в кого-нибудь с такого расстояния все равно было почти невозможно. Лошади индейцев скакали быстро, а всадники на них сидели, низко пригнувшись. Реющая ткань и трепещущие на ветру перья размывали очертания целей. Вот из ворот вылетел последний, на вороном коне, и стал нагонять остальных и обходить их одного за другим. Всадник хлестал своего скакуна длинным кнутом, не обращая внимания на обхватившую его за пояс маленькую девочку с развевающимися светлыми волосами.

Мужчины молча наблюдали, как Странник с Синтией Энн Паркер поднимался по гребню соседнего холма, возвышавшегося на северо-востоке. Казалось, их силуэты, четко видневшиеся на фоне неба над колышущейся высокой травой и цветами, на какое-то мгновение застыли на самой вершине, прежде чем перевалиться через нее и исчезнуть на другой стороне холма, как не бывало.

Глава 3

Дэвид Фолкенберри и Джеймс Паркер решили вернуться в форт ближе к вечеру того же дня. Они понимали, что кто-то должен поискать раненых и собрать припасы для беглецов, укрывшихся в зарослях у реки. Из кустов у подножия холма они осматривали склон, ведущий к задней стене форта.

Джеймс положил ладонь на руку Дэвида.

— Что там? — прошептал Дэвид.

Джеймс ткнул пальцем в сторону склона. Приподнявшись на локтях, Дэвид выглянул из кустов. Примерно в трех четвертях пути от задней стены частокола до того места у подножия холма, где они лежали, трава заколыхалась, словно сквозь нее пробиралось какое-то крупное животное. Что бы это ни было, передвигалось оно медленно и у самой земли. Наблюдая за его движением, Дэвид вслушивался в веселое предзакатное пение весенних сверчков. Черные стервятники, словно ангелы смерти, молча кружили над зубчатыми стенами, резко выделявшимися на фоне розово-золотого неба. Нужно было торопиться — до темноты оставалось не больше часа.

— Сейчас попробую достать его пулей, — стиснув зубы пробормотал Джеймс.

— Нет, подожди немного. Что бы там ни было, скоро оно выйдет вон на тот каменистый участок. — Дэвид взял карабин на изготовку, отслеживая перемещение зверя.

Минуты тянулись медленно. Вдруг из густой травы показались скрюченные пальцы, за ними — тонкая рука, покрытая коркой засохшей крови. Грязные пальцы нащупали рытвину в каменистой земле и потянули за собой тело, словно взбирающееся по отвесной скале. По светлому известняку рассыпались жесткие седые волосы бабушки Паркер. Пропитанная кровью тряпка, обмотанная вокруг плеча, облепила зияющую рану. Немощное тело было покрыто ушибами и испещрено порезами и царапинами.

Позабыв об осторожности, мужчины бросились вверх по склону. Когда Дэвид взял старуху на руки, она застонала.

Он поднял ее легко, словно прозрачную кожу старой женщины наполняли перья, а не мясо и кости. Дэвид отнес ее к деревьям, где Джеймс расчистил местечко, и уложил в кустах, спрятав от посторонних глаз. Он стянул с себя рубашку и накинул на бабушку Паркер, почти полностью укрыв ее. Джеймс принес в своей кожаной шляпе воды.

— Мы вернемся, матушка, — прошептал ей на ухо Джеймс.

Она не видела его