глубине своих замыслов и дьявольской интуиции не имел себе равных. Непревзойденный мастер в стратегии и тактике, он намного опередил свою эпоху, создав необыкновенную военную машину. Ни один из полководцев средневековья не превзошел его в искусстве ведения боевых действий и виртуозности при достижении своих целей.
В его войске присутствовали явные черты регулярности. Военная форма тогда отсутствовала, но конные подразделения формировались по мастям лошадей, что упрощало управление подразделений на поле боя. Многое в армии Железного Хромца походило скорее на военное искусство XIX-XX веков, чем на средневековье. Он создал некое подобие инженерных войск, занимавшихся наведением переправ и созданием полевых укреплений – волчьих ям, рвов, редутов и преград из кольев, которые конница не могла преодолеть. Его отряды горных стрелков, набиравшиеся в горном Бадахшане, имели первоклассную экипировку: особые шипы с веревками для забрасывания их на скалы и укрепления противника. Вооруженные специальными приспособлениями, они покоряли отвесные вершины в полном вооружении и с запасом продовольствия, что поражало. Имел Тимур Гураган и метателей греческого огня[117].
Битвы Железный Хромец обычно начинал легкой пехотой, которая расступалась, и тогда в бой вводились элитные подразделения тяжелой конницы, атакуя противника несколькими линиями, которые, словно волны, накатывались, непрерывно продолжая натиск. В тылу они вновь перестраивались и бросались в новую атаку. Выдержать такой напор мало кто способен.
Искусству ведения боя новобранцев обучали опытные, отличившиеся в боях воины, которые на полном скаку острием копья срывали персик с ветки и за сто шагов сбивали стрелой абрикос. За обучение им доплачивали, но все расходы окупались победами. Широко практиковались похвалы воинов и ценные подарки им. Железный Хромец кроме того ввел в армии почетные звания, такие как «храбрый», «богатырь» и прочие. При обращении к воину требовалось прибавлять их перед именем. Например: «богатырь Ахмед» или «храбрый Саид». За несоблюдение сего любой, даже член семьи великого эмира, подлежал наказанию. Армии воинов-гулямов никто не мог ничего противопоставить, разве что ордынское войско, спаянное узами крови, степной свирепостью и презрением к смерти, которой не избежать.
Тохтамыш знал изобретательность и коварство противника, потому, получив известие о его выступлении, дрогнул и хотел отсрочить столкновение, насколько возможно, хотя совсем недавно сам отверг предложение о мире. Тем не менее, он послал к Тимуру Гурагану послов с просьбой о вечном мире, но те опоздали – Железный Хромец уже выступил из Дербента. Слух об этом разнесся по Северному Кавказу, сея в душах ужас и смятение. Настало время бескомпромиссной жестокой борьбы. Нельзя скрыть того, о чем болтают даже верблюды в караван-сараях.
Перейдя порубежную реку Самур, Тимур Гураган столкнулся с кайтакцами – полусоюзниками-полуподданными Орды, и истребил их. Немногих уцелевших Щит ислама и Защитник правоверных отправил в Самарканд на ирригационные работы. Уничтожение кайтакцаев задержало его, но предотвратило партизанскую войну в тылу.
Миновав прикаспийский Дагестан, превращенный в безлюдную пустыню, и сбивая заградительные отряды противника, Железный Хромец вступил в Чечню, тогда частично христианизированную Грузией, а в горных областях остававшуюся языческой. После его ухода там уже не слышали человеческой речи. Сей край стал царством стервятников и шакалов, вывших по ночам в пустынных ущельях. Дикие псы теперь хозяйничали во всех обезлюдевших селениях.
Следить за противником Тохтамыш выделил авангард под предводительством башкирского эмира Казанчи с десятью тысячами всадников и наказал ему задержать Железного Хромца, насколько можно. Тот преградил путь врагу у горной порожистой реки Койсу, несшейся по глубокому ущелью. Переправа через такой бурный поток сама по себе непроста, а на виду у противника и подавно, но Щит ислама и Защитник правоверных, словно не заметив неприятеля, форсировал реку под градом стрел и повел воинов дальше на север.
Основные силы хана расположились у переправы через Терек. Судьба азиатских гигантов решалась в предгорьях северного Кавказа. Здесь профессионалы Железного Хромца лоб в лоб столкнулась с полчищами, собранными с улуса Джучи и состоящими из монголов, половцев (кипчаков), черкесов, алан (осетин), булгар, генуэзцев и русских. Несмотря на разделение по этническому составу, вере, языку, укладу жизни, ордынское войско являлась очень боеспособным. Воины Тохтамыша считали Орду своей родиной и готовы были отдать за нее жизнь.
Среди русских при хане находились и суздальские князья Василий Кирдяпа с братом Семеном. «Прежде чем верну им Нижний Новгород, пусть докажут свою преданность мне», – посчитал Тохтамыш и был по-своему прав.
Тимур Гураган стоял на другом берегу Терека и, не желая рисковать при переправе, двинулся вверх по реке. Шли параллельным курсом по трудно проходимой гористой местности в видимости друг друга, и если останавливался один, то так же поступал другой. Минуло три дня, на четвертый вечер великий эмир приказал зажечь костры, а рабам и пленницам надеть шлемы, дабы ввести противника в заблуждение. Под покровом темноты за одну ночь он провел армию до брода через Терек и переправился на левый берег.
Перед сражением Щит ислама и Защитник правоверных велел всем молиться о даровании победы. Опустившись на молитвенный коврик, он принялся громогласно взывать к Аллаху. Прошло немало времени, прежде чем он поднялся и приказал пехоте ставить окопные щиты. Войско выстроилось за спиной Железного Хромца. Судьбы обеих армий и каждого воина в отдельности находились в руках Всевышнего. Взвыли трубы судьбы, застучали барабаны смерти, напоминая, что существование каждого зависит не от него, а от высших неведомых сил. Развернув боевые знамена, обе армии двинулись навстречу друг другу. Сперва неспешно, но постепенно все более и более ускоряясь.
Стояло солнечное утро 15 апреля 1395 года, но демоны Смерти уже носились над Северным Кавказом, словно стая воронья. Две силы, не уступавшие друг другу ни по численности[118], ни по свирепости, сшиблись. Сражение двух «драконов Азии» оказалось невероятным по ожесточению. «Ручьями лилась кровь», – писал очевидец.
К полю боя непрерывно подтягивались свежие силы и вскоре стало невозможно что-либо разобрать. Наконец левый фланг Тимура Гурагана дрогнул и начал прогибаться под страшным давлением ордынцев, обрушивших на него всю свою мощь с неукротимой, нечеловеческой яростью.
Спасая положение, великий эмир во главе резерва бросился на помощь своим отходящим воинам. Еще мгновение – и они обратились бы в бегство. Контратака резерва Железного Хромца остановила тумэны[119] Тохтамыша, но увлеченный битвой великий эмир оказался отрезан от основных сил и втянут в рукопашную схватку. Вскоре полегла и его свита. Спасибо добрым дамасским доспехам и шлему с забралом, выдержавшим сыпавшиеся на них стрелы.
Тимур Гураган имел высокий рост[120], обладал недюжей силой и в совершенстве владел всеми видами оружия. Опустошив свой колчан и сломав копье, но не потеряв
