– Это хорошо! – повеселел Альмансор. – Ваши люди на острове будут напоминать мне о любимом короле Испании. Может, вместе с ними вы подарите мне пушки и аркебузы?

– Мы подумаем, – сказал Эспиноса, не желавший обещать сразу все, что потребует властитель.

На прощание Альмансор позволил морякам поцеловать руки и перенести себя в пирогу, дабы не склонять головы, не унижать царского достоинства. При этом раджа затыкал нос шелковым платком от поднимавшегося из трюма запаха свиней. Присутствие рядом нечистого (по Корану) животного оскверняло обоняние мусульманина.

* * *

Дворец раджи – просторный дом с пристройками, стоял в городе на возвышении у террас с рисовыми полями. Альмансор вернулся домой, позвал сына с советником Сили. Властитель устало взгромоздился на помост, сунул в рот обжигающий бетель, подумал об испанцах, о неминуемом столкновении с Португалией, считавшей Молуккские острова[6] своею собственностью.

– Они отказались помочь мне в борьбе с сыновьями Абулеиса, – раздраженно сказал касик сыну.

Мелкий, хилый Moссап, в расшитом золотом тонком платье и жемчужном ожерелье на тонкой шее, опустился на помост, взял бетель. Советник встал перед ними.

– Что говорят мои начальники? – спросил раджа двадцатипятилетнего придворного.

– Они недовольны вашим сближением с испанцами, – доложил голый до пояса невысокий мавр, прикрытый цветастым шелковым покрывалом.

– Все или только некоторые?

Советник назвал имена.

– А ты как думаешь?

– На все воля Аллаха! – сложил перед собою руки придворный.

– Правильно, – похвалил слугу Альмансор и пробормотал молитву.

– Мы остались одни, – рассуждал Сили, – нам нужны сильные друзья. Властитель Бакьяна может взять сыну в жены одну из дочерей сыновей Абулеиса, тогда обстоятельства сложатся не в нашу пользу.

– Он дал мне слово, – возразил Альмансор.

– Слово людское, что лист на ветру, – заметил Сили.

Косые лучи заходящего солнца проникли в залу. Задержались на голых деревянных стенах, вспыхнули искрами на золотых блестках балдахина, прикрывавшего возвышение.

– Сили хвалит небо и землю, – промолвил Моссап, прищуриваясь от яркого света. – Нужно подумать, на какой пироге выйти в море.

– Для этого я вас и позвал, – раджа отодвинул блюдо с бетелем.

– До сих пор мы не нарушали соглашений с португальцами, – начал советник, – еще не поздно вспомнить о них.

– Португальцы нам не помогали, – заспорил Моссап. – Серран верно служил властителю Тернате. Неужели на этот раз они выступят на нашей стороне?

Сили не ответил.

– Португальцы посадят на Тернате послушного правителя, попытаются подчинить соседние острова, – решил Альмансор.

– На Мутире и Макьяне правит народ, – продолжал сын. – Ему безразлично, кому платить дань. Жители не окажут сопротивления португальцам. Раджа Бакьяна после убийства моряков согласился заключить с нами союз, постарается установить дружественные отношения с испанцами.

– Ему проще откупиться головами злодеев, зарезавших белых людей, – поправил Сили.

– Надо поторопиться со свадьбой, пока гости не покинули гавань, – предложил Моссап. – Попросим моряков принять участие в празднестве. Это будет приятно радже Бакьяна, он непременно поспешит с женитьбой сына. А врагов нашей дружбой с испанцами арестуем.

– Ни в коем случае! – заявил советник. – Я объясню начальникам, будто наш повелитель сблизился с испанцами по принуждению. Они передадут это португальцам.

– Я всегда ценил тебя больше других! – Альмансор ласково взглянул на придворного.

Глава XV

Визит соперника

В понедельник 11 ноября, во второй половине дня, когда высоко стоящее солнце насквозь прожигало палубу и создавало нестерпимую духоту в трюме, к кораблям подплыли две пироги. По звуку колокольчиков и литавр испанцы догадались, что к ним пожаловали знатные гости. Роскошь убранства однопалубных пирог не уступала лодке Альмансора. Под просторным шелковым зонтом в первой сидел молодой туземец в красном бархатном наряде с шелковой повязкой на голове. Поверх костюма на нем играло радугой дорогое розовое жемчужное ожерелье. На второй пироге под навесом пряталась красивая молодая женщина в необычном для островитян наряде, похожем на европейское платье. Рядом с нею на ковре плыли мальчик и девочка в традиционных набедренных повязках.

Первая лодка замерла неподалеку от флагмана. Гребцы второй пироги опустили в воду широкие весла, застопорили ход на расстоянии полета стрелы. Мужчина в красном бархате с интересом разглядывал каравеллы. Моряки показывали подарки, приглашали гостей подойти к борту. Острожные туземцы не спешили. Подчеркивая особую торжественность момента, смолкли звуки музыки. Молодой человек важно сидел под зонтом, словно ждал послов для переговоров.

– Сколько на острове раджей? – спросил Эспиноса.

– Один, – ответил Пигафетта. – Альмансор утверждал, будто владеет всей землей.

– Тогда это кто? – удивился капитан. – Ведет себя подобно властителю.

– Наверное, приплыл с соседнего острова, – предположил Карвальо.

– Альмансор враждует с Тернате, – усомнился Альбо, – просил помочь посадить на нем своего внука.

– Странно, – заметил Эспиноса. – Я бы побоялся на двух пирогах войти в гавань противника.

– Ждет нас, – сказал Жуан.

Утомленные жарой, полураздетые офицеры стояли у поручней. Солнечные лучи безжалостно резали голубое небо, давили тяжестью на плечи. Легкий ветерок – дыхание островов – не спасал от жары. Чудно было видеть в такую погоду одетого в бархат туземца. Не зря жарился человек – видимо, существовала на то серьезная причина.

– Разоделся-то как, – вздохнул Альбо, – а сидит с таким видом, будто встретил нас случайно.

– Пора что-нибудь предпринять, – решил Карвальо, когда ожидание с обеих сторон затянулось.

– Педро, – закричал Эспиноса юнге, – хочешь заработать монету?

– Конечно, сеньор капитан, – обрадовался парень.

– Прыгай в лодку, зови гостей на корабль.

– Один?

– Разве не доплывешь?

– Я вплавь могу, – похвастался парень.

– Давай быстро! – приказал альгвасил.

– Это несерьезно, – Альбо осудил капитана. – Царек обидится.

– Я не хочу из-за него ссориться с Альмансором, – пояснил Эспиноса. – Сначала надо узнать, кто такой и зачем прибыл.

– Правильно, – поддержал Жуан. – Большой честью себе навредим. Образуя за кормой воронки от весел, лодка рывками направилась к пироге. Обнаженный до пояса черноволосый юнга в коротких оборванных штанах, с темной от загара кожей издали напоминал прислужников-мавров Альмансора. Лодка быстро подлетела к пироге, лихо крутанула бортом, причалила прямо к роскошному зонтику туземца. Альбо вскрикнул от неожиданности.

– Горяч парнишка! – Карвальо с улыбкой похвалил юнгу. – Поубавил спеси попугаю.

Островитянин выслушал юнгу и по его выразительным жестам догадался о цели визита, однако замахал руками, отказался причалить к кораблю. По его знаку придворный пересел в шлюпку, поплыл на флагман. Быстро и красиво лодка вернулась к «Тринидаду».

– Что за «обезьяну» ты привез? – закричал с палубы Жуан, разглядывая малайца, собиравшегося вскарабкаться на борт. – Боже правый, она еще и крещеная! – добавил он, заметив на нем медный крестик.

Грубое приветствие не смутило туземца. Он поднялся на