Наступил день учебного задания «Отработка действий летчика при остановке двигателя в воздухе»: пилот должен был выключить в воздухе двигатель, сообщить об этом диспетчерам («башне»), снова включить двигатель и перекреститься. Виталий Дмитрич прибыл на аэродром ясным зимним днем, бодро поднял свой суперлайнер ввысь и отправился для выполнения полетного задания в назначенный квадрат. Однако над жилым кварталом Строгино он был неприятно поражен внезапной и несанкционированной остановкой двигателя.

Далее последовал разговор:

— Башня, я борт такой-то, остановка двигателя.

— Борт такой-то, я Башня, ты, @#$%, должен докладывать не «остановка», а «имитация остановки»!

— Башня, я борт такой-то, что есть — то и докладываю.

— Мля… Садись нахрен!!!

— Куда?

— На пруд!!!

Поглядев вниз, Виталий Дмитрич обнаружил на льду рыбачков над лунками, детишек с санками и коньками, лыжников, собачников и прочий гражданский люд, не подозревающий о трудностях полярной авиации. Будучи неплохим механиком и знатоком двигателей внутреннего сгорания, а также подгоняемый внезапно проснувшимся жизнелюбием инструктора, Виталий Дмитрич сумел запустить двигатель и бодро сообщил в радиоэфир:

— Башня, я борт такой-то, двигатель запущен.

— Разворачивайся и пулей садиться!!!

Самолет заложил вираж над Строгино и уже нацелился носом на Тушинское авиаполе, когда двигатель встал во второй раз.

— Башня, я борт такой-то, остановка двигателя, — уже привычно доложил Виталий Дмитрич.

— Твою мать!!! Планируй на поле, садись как сможешь!

Продолжая свою нелегкую борьбу за живучесть, исправность машины и безаварийную эксплуатацию, Виталий Дмитрич сумел запустить двигатель и во второй раз.

— Башня, я борт такой-то… — на башне уже приготовились к худшему, — двигатель запущен!

— Садись! Поперек полосы!!! Только садись!!!

Поскольку двигатель работал уже нормально, Виталий Дмитрич чинно зашел по кругу на посадку и, сев как положено — вдоль полосы, — явился на Башню с личным докладом, где и получил немеряных люлей за невыполнение приказа садится поперек полосы.

После чего Башня немедленно загуляла, так как посадка «поперек» означала закрытие аэродрома минимум на месяц и долгие неприятные разборки с комиссией из органа, надзирающего за безопасностью полетов. Двигатель фанероплана отправили на переборку, где и выяснили, что присадка действовала настолько успешно, что содрала вековой нагар с внутренностей — этот-то нагар и забил масляный фильтр, отчего и стопорился движок. После переборки и промывки фильтра тяга двигателя увеличилась раза в полтора и уже помянутый Борис ухитрился даже повисеть в небе вертикально наподобие вертолета, буравя воздух винтом.

САГА ПРО ОХОТУ С САМОЛЕТА

Военно-воздушные приключения спасением района Строгино (см. Сагу о Летчике-Герое) не завершились. Более того, после получения прав пилота воздушного судна древесно-полотняная этажерка была Виталием Дмитриевичем у Чкаловского аэроклуба выкуплена. Событие это не прошло мимо внимания Шефа, который решил использовать аэроплан в качестве воздушного наблюдателя на знаменитых мухосранских облавных охотах (о чем рассказывают Сага о Сыне Полковника Чайкина и Сага о Кубическом Зайце). Самолетик разобрали, перевезли в Мухосранск, собрали обратно, выписали для его пилотирования Юру, бывшего инструктора Виталия Дмитрича и даже оснастили радиосвязью — а нахрена нужен воздушный наблюдатель, если он ни черта сообщить не может? Наземный командный пункт ВНОС был оборудован в УАЗике, где честь по чести привернули автомобильную радиостанцию, супер-пупер антенну, вывели питание на бортовую сеть и все прочее.

Наступил день Большой Зимней Охоты, на которую была приглашена делегация милицейских начальников. Рано утром от заимки в сторону поля, назначенного взлетным, двинулась беспримерная процессия — наземная буксировка аэроплана осуществлялась силами расчета из 15 полковников и генералов МВД. Пилот Юра сидел в кабине и давился от смеха все двести метров, пока самый сообразительный из полковников не догадался, что если завести двигатель, то самолет может ехать самостоятельно.

Ладно, добрались до поля, авиапепелац разбежался, взмыл ввысь и отправился высматривать добычу, время от времени сообщая на КП наблюдаемую обстановку. Охота потихоньку стягивала петлю вокруг обнаруженного зверя, но тут Юра пропал из виду и со связи. Истеричные просьбы отозваться не давали никакого результата минут сорок, а потом среди шума и треска в эфире прорезался Юрин голос:

— Земля, я над восточной окраиной Мухосранска, разворачиваюсь, иду к вам…

И тут в переговоры вклинился третий голос, сообщивший:

— Какой, нах, Мухосранск!!! Ты над Смоленском, чудило!!! Мы тебя сбивать собрались!

Обратный путь Юра проделал раза в два быстрее.

САГА О ПАРИЛКЕ И ПРОРУБИ

Миша Ксилит, один из охранников Шефа (Дирол с Ксилитом и Карбамидом берегли его зубы с утра до вечера), парнем был здоровым, но в расслабленном состоянии несколько непредусмотрительным. Так-то он службу нес и бдел непрерывно, но стоило приехать на Мухостранскую заимку, как начинались те самые дурацкие приключения.

К тому же, Миша очень любил баню. А баню на заимке построили на загляденье, даже пруд приличный рядом выкопали, чтоб можно было из парилки сразу в холодную воду. Вот первый его подвиг так и состоялся — выскочил вместе со всеми, нырнул, вынырнул и побег вместе со всеми обратно в парилку, греться. Остальные согрелись, сидят в предбанничке, выпивают и закусывают — а Миши все нет и нет. Слава богу, еще не сильно поддать успели, пошли проверить, нашли Мишу спящим.

В парилке.

Богатырского здоровья человек — хоть бы хрен ему. Но потом за ним в парилке присматривали, а то неровен час…

Беда же пришла совсем не из парилки. Наступила зима, пруд замерз, во льду проковыряли небольшую прорубь для самых лихих любителей бани и контрастных водных процедур. Прорубь время от времени расчищали и держали наготове, а климат у нас, сами знаете, в последнее время неустойчивый. Оттепель-мороз-оттепель-мороз и так далее.

И вот очередной заезд на заимку и очередной банный день, Мишу в парилке в очередной раз спрашивают — тебе не пора?

— Пора! — отвечает Миша, подрывается и бежит пруду изменившимся лицом.

Хлопает дверь, из-за нее последовательно слышны Мишины чудо-богатырский клич «Э-ге-гей!», два возгласа «Бля!» и жалобное «Помогите!» Народ бросается наружу…

«Э-ге-гей!» Миша кричал, когда несся от двери к проруби.

Первое «Бля!» — когда поскользнулся и полетел в прорубь не штатным манером, а жопом вперед.

Второе «Бля!» — когда пятой точкой пробил тонкий ледок сверху и более толстый второй слой льда, не особо видимый.

«Помогите!» — когда застрял. Ну то есть надо льдом остались голени, руки до плеч и голова, упертая носом в коленки, а