Он снова повернулся к лодье и, увидев, что с неё началась выгрузка на берег мешков и бочонков, махнул рукой своим викингам, отправляя их на помощь ратникам. Сам же, понурив голову и опустив плечи, неспешно направился по пологой обходной тропинке в сторону строящегося посёлка. Сумрачно и неспокойно было на душе у него. Радость от нежданного появления Мэвы сменилась всё более растущим беспокойством за судьбу Антона. Слишком уж много сил и чувств растратил он на сына ярла Эйнара за прошедшие годы, чтобы оставаться спокойным, зная, какой опасности тот может подвергаться в чужой стране среди многочисленных врагов.

Перед мысленным взором Клеппа на мгновение возникло заплаканное лицо Антона, когда он жаловался на непонимание и холодность своего отца. И тут же странная мысль занозой засела в голове великана: «А почему ярл Эйнар сам не спросил у Мэвы о своём сыне, а ждал, когда скажет она? Неужели его не волнует судьба Антона?»

Качая головой и что-то бурча себе под нос, Клепп медленно прошёл под навес, где лежали заготовки для будущего драккара, и взял в руки оставленный им самим топор. Прежде чем идти в посёлок, ему хотелось поработать и обдумать всё, что он узнал за прошедший день.

Глава 34

Солнечные лучи уже скользили по верхушкам деревьев, заливая ярким светом поляну возле дома Варга. Огромная толпа собралась посмотреть на поединок чужеземца и родичей убитого им Кудени. Здесь были жители не только Угоре, но и всех ближайших посадов и даже отдаленных сторож. Небольшой обособленной группой сидели прибывшие на лодке из Холма горожане. Могло создаться впечатление, что люди пришли на праздник и ждут не дождутся начала какого-то долгожданного представления. Весёлые лица, новые красивые одежды, мелькающая там и сям в толпе ребятня, шум и гам – всё это располагало к благодушию и умиротворённости, но никак не к ожиданию чьей-то смерти. И только неправильной формы круг диаметром в двадцать саженей зиял пустотой посреди толпы, напоминая о причине всеобщего сбора.

– Пора идти! – в распахнутой двери стоял Строк и как-то виновато смотрел на Антона, сидевшего на скамье за столом в окружении друзей. – Люди собрались. Как тебя и предупреждал Варг, местьники прихватили с собой луки.

– Сколько их и чем вооружены? – поднялся со скамьи Влок.

– Все в доспехах, со щитами. У Громола тяжёлое боевое копьё и меч, у трех братьев мечи и луки, а ещё у одного кованая рогатина. И ведь даже не боятся побить стрелами народ в толпе!

– Что ж, они сделали свой выбор. – Антон поднялся и вышел из-за стола. – Три лука в руках хороших стрелков – сильное оружие. Мне придётся убить всех пятерых!

– Может, ты всё-таки возьмешь щит, Антон? – недоверие и сомнение сквозили в голосе Варга.

– Не нужно за меня переживать, поединок не будет долгим, – викинг взялся за рукояти двух мечей с заостренными лезвиями, лежащих на столе. – По какому сигналу у вас принято начинать поединок?

– По нашей правде князь или вождь должен сказать, что на общем сборе свершился суд, кто признан виновным и какой кары заслуживает, а потом обязаны прозвучать слова: «Да пусть свершится месть праведная!»

– Что ж, пойдём! – Антон шагнул к двери, но на пути его встала Аслауг. Ее осунувшееся от тревоги и страха лицо с темными кругами под глазами выглядело сосредоточенным и бледным. Но устремленный снизу вверх взгляд девушки был тверд и жёсток.

– Вернись живым, викинг, – прошептали сухие губы. – Мы все будем ждать тебя с победой! – Она слегка прижалась лбом к его груди и отпрянула в сторону.

Расступившаяся толпа пропустила в круг Антона, Варга и Строка. В его центре их уже поджидали пятеро местьников, стоящих тесной кучкой, а также Межко и Урм.

– Земляки! – голос Межко возвысился над толпой. – Этот чужеземец убил Куденю – сына всеми нами уважаемого Громола. Вчера сход судил викинга и решил – быть мести! Ближние родичи Кудени – его отец Громол и четверо старших братьев по нашей правде могут отомстить за убиенного парня!

Рёв толпы был ему ответом.

Межко, Урм, а за ними Варг и Строк направились к передним рядам собравшихся людей.

А в круге пятеро воинов неспешным шагом уже окружали Антона. Блестели на солнце их доспехи и оружие, разносились отрывистые команды Громола, обращённые к сыновьям. Викинг же стоял в расслабленной позе, как будто отрешившись от всего вокруг. Его мощный оголенный торс с рельефно выступающими мускулами притягивал взгляды зрителей. Как и мечи, что были воткнуты в землю в двух шагах впереди.

Все замерли в ожидании команды к битве.

И она прозвучала.

Межко поднял вверх правую руку и срывающимся голосом прокричал:

– Да пусть свершится месть по нашей правде! Начали!

Почти одновременно три лука оказались в левой руке воинов, правые потянулись к тулам со стрелами, а Громол с копьём и один из его сыновей с рогатиной шагнули вперёд к стоящему спиной к ним Антону.

Викинг стремительно взмахнул обеими руками с зажатыми в ладонях какими-то предметами, тут же рванул что-то прикреплённое к холщовым штанам на высоте бёдер и, мгновенно развернувшись, снова сделал резкое метательное движение двумя руками. Теперь он стоял лицом к отцу семейства местьников между двух своих воткнутых в землю мечей, всё ещё не обращая на них внимания.

Замерли почему-то и сыновья Громола.

Дикий крик ужаса и гнева огромной толпы, собравшейся посмотреть на смерть чужеземца, разорвал тишину и даже остановил движение Громола. Почти одновременно четверо воинов как подкошенные рухнули на землю.

В дружном порыве масса людей прянула на ноги, стараясь рассмотреть, что же случилось с сыновьями Громола. Трое из братьев лежали навзничь с торчащими из горла ножами, один из воинов упал ниц, подвернув шею и обратив к толпе своё лицо. Брошенный со страшной силой нож пробил лобную кость и по самую рукоять вошёл в голову.

Мёртвая тишина снова повисла над поляной, но это уже была гнетущая тишина страха и боли. И всего лишь через мгновение со всех сторон людского круга раздались пронзительные женские крики, визг и рыдания, от которых кровь стыла в жилах.

Но лишь только руки викинга, сделавшего шаг вперёд, легли на рукояти воткнутых в землю мечей, крики сразу стихли.

Собравшийся люд, затаив дыхание, следил за каждым движением чужеземца. А викинг меж тем, положив лезвия клинков себе на плечи, печально смотрел на стоящего напротив него Громола.

– Поверь, я не хотел никого убивать! Не я первым начал! Давай прекратим вражду! – негромко и мягко прозвучавшие слова