– А ты откуда знаешь?

– Вчера с ней виделась…

– И что?

– Она мне сказала. А ещё знаешь, что?.. Ну, она просила этого тебе не говорить, но я здесь не случайно. Это она попросила тебя найти. Хотя бы повидайся с ней до её отъезда.

Георгий встрепенулся, но Олеся его тут же удержала:

– Только не сегодня. Сегодня она ещё не готова.

***

Георгий очень хотел увидеть Татьяну. Однако как назло на следующий день его прихватило где-то, он подцепил ангину и к вечеру затемпературил. Три дня у него держалось под сорок. А когда он пошёл на поправку, то неделя уже заканчивалась. Врач запретил Георгию вставать с постели и выходить из дому ещё три дня, но его было не удержать. Наглотавшись таблеток, он отправился к Ветлугиным. Он еле добрался до их дома. Температура у него явно вновь зашкаливала, его качало, но Георгий буквально поднялся по стеночке на второй этаж и позвонил в дверь Ветлугиным. Ему долго не открывали. Наверное, только через минуты три-четыре послышались шаги, щёлкнул засов и дверь приоткрылась. На пороге стояла Нина Григорьевна. Она всплеснула руками:

– Гоша! На тебе же лица нет! Что с тобой? Болеешь?

– Да, немного. Простыл, температура… – захрипел Георгий. – А можно увидеть Таню?

Нина Григорьевна тяжело вздохнула:

– Танечка уехала.

– У-уе-ехала?!

– Вчера, Гошенька. Она так тебя ждала… – Нина Григорьевна тяжело развела руками. – Она даже хотела к тебе прийти, но у неё не получилось.

Георгию стало совсем плохо и у него подкосились ноги.

***

В этот день Георгий собирался с утра пойти вместе с отцом на завод, чтобы в отделе кадров устроиться на работу. Отец Георгия, Марк Кириллович, встал как всегда очень рано и самым первым в семье, остальные домочадцы ещё спали. Он умылся, сделал себе и Георгию пару бутербродов и вскипятил чай. Затем прошёл в комнату, где спал Георгий, и разбудил его. Они позавтракали и вышли на улицу. Солнце уже стояло довольно таки высоко. Было ясное июньское утро. По дороге им попадались редкие прохожие. День должен был быть хорошим и безветренным. Механический завод считался не самым большим в Семипалатинске и располагался за улицей Молотова (позже эту улицу переименуют в Жданова, а потом в Интернациональную). Минут за двадцать Неустроевы дошли до проходной. Марк Кириллович показал удостоверение охраннику и сказал, что Георгий его сын и пришёл устраиваться на работу. Они прошли во двор и направились к маленькому заводоуправлению, размещавшемуся в обычной избушке. Кадровиком здесь работала необъятных размеров тётя с рельефными складками на животе и с тройным подбородком, которая даже сидя на стуле задыхалась. Георгий быстро у неё оформился, и они с отцом вышли во двор.

– Давай-ка я тебя проведу по территории, – сказал Марк Кириллович сыну. – Посмотришь, что у нас есть. Завод наш небольшой, всего три цеха, склад и погрузочная. Работаем в две смены. Сегодня наша бригада выходит во вторую. Эта смена начнётся в четыре дня.

Уже на выходе Марка Кирилловича и Георгия остановил возбуждённый охранник.

– Что случилось? – спросил отец Георгия у охранника.

– А вы что, ничего не слышали?

– А что?

– Только что по радио выступал Молотов. Объявили о войне. Германия напала, – и старый дед охранник перекрестился и пробормотал, – вот несчастье-то! Я так и знал, что немец нас не оставит в покое!

Глава шестнадцатая

С первых же дней войны военкоматы по всей стране осаждались молодыми мужчинами. У всех царил патриотический настрой, но вести с фронта приходили всё более тревожные… Немцы стремительно наступали, Красная Армия несла ощутимые потери. За несколько месяцев беспрерывного блицкрига Вермахт оккупировал Литву, Латвию, большую часть Эстонии и Украины, Белоруссию и западные области России. Под оккупацию попали Донбасс, Криворожский железорудный бассейн, Минск, Киев, Харьков, Одесса, Днепропетровск. Миллионы советских граждан оказались под пятой оккупантов. Общие потери Красной Армии составили 5 миллионов человек, враг рвался к Москве, Ленинград оказался в блокаде.

На механическом, на котором теперь вместе с отцом работал в бригаде Имангали Ишанова и Георгий, было чуть больше ста двадцати человек, и уже к середине июля треть их – мужчины в возрасте от 25 до 35 лет, были призваны в Красную Армию. Подобный возрастной ценз установили для военных округов к востоку от Урала, и к ним относились в том числе Казахстан и Среднеазиатские республики Советского Союза, а также Сибирь и Дальний Восток. Тех же, кто был моложе или старше, пока что не призывали, но многие всё равно пытались уйти на фронт. Иногда доходило до ругани, однако если и делалось исключение, то только для специалистов и бывших кадровых военных. Георгию не было ещё восемнадцати и потому он знал, что не имел ни одного шанса призваться. На смену ушедшим на фронт мужчинам на завод пришли работать женщины и четырнадцати-пятнадцатилетние ребята. Большая часть разговоров теперь крутилась вокруг одной темы – все обсуждали положение на фронте. И каждый новый день приносил горечь и разочарование. А ещё Георгий всё ждал хоть какой-то весточки от Татьяны, но от неё ничего не приходило, и тогда Георгий решил найти её подружку Олесю. Он пришел к ней в воскресенье и вызвал её.

Олеся занималась уборкой и, в частности, мыла с обеих сторон окна, и поэтому вышла в выцветшем халатике, с неприбранными волосами и в стоптанных тапках. Они поздоровались. Георгий немного замешкался, но всё-таки было понятно для чего он пришёл, и он спросил:

– Олеся, Татьяна пишет?

– А тебе?

– У меня ничего нет.

– Я получила два письма. Одно в конце июля, а второе вот буквально на днях. Кажется, вчера… Ну, да, точно, вчера пришло. Правда нас не было, но почтальонша соседку застала и передала письмо через неё.

– Где Таня?

– Она в Москве.

– Готовится, как и хотела, поступать в ГИТИС?

– Она уже подала туда документы.

– А что ещё она пишет?

– Честно?

– Ну, да.

– Она спрашивала в письме о тебе. Где ты? Чем занимаешься? Но она не хотела, чтобы я об этом тебе говорила.

– Вот же упрямая!

– Я думаю тебе надо написать ей. Самому… – Олеся на минуту запнулась, однако затем продолжила: – А знаешь, что… Она просила меня, чтобы я не давала её адрес, хотя я считаю, что это совершенно глупо. Сколько можно друг на друга обижаться? Кто-то же из вас должен сделать первый шаг навстречу! Ты- мужчина.

– Где она живет?

– У них дальняя родственница в Подмосковье, в Балашихе, кажется троюродная тётка по отцу, вот у