В одном детском саду большая группа малышей, одетых в красные свитера и красные валенки, встала, подобно маленьким солдатикам, в шеренгу под портретом Ленина и, подняв руки, поклялась хором тоненьких детских голосов, что никогда не откажется от своей свободы и всегда готова её защищать. На самом деле, "всегда готовы" – это их основной лозунг.
"Любить, уважать и отстаивать свою свободу – это наипервейшая вещь, которой их здесь учат", – сказала нам воспитательница.
И, пока она говорила, я подумала о Ворошилове, наркоме по военным делам, который в своей речи перед войсками в день празднования пятнадцатилетия революции заявил, что, пусть Советский Союз и не хочет ни с кем войны, он никогда не откажется ни от пяди своей свободы. От детского сада до руководства Красной армии – это одно и то же учение, один и тот же дух, один и тот же идеал, размышляла я, и именно это делает их такими сильными: одна партия, одна цель, один путь её достижения.
Ясли и детские сады, семилетние и десятилетние школы – мы видели их все, в большом количестве и в разных районах, в центре города и на окраинах. И мы также посетили коммуны, приютившие бывших бездомных детей, которые ранее являлись такой проблемой для правительства и такой угрозой для общества. Сирот, чьи родители сгинули в водовороте либо мировой войны, либо революции, либо гражданской войны, либо великого голода, бродивших недоедающими и в основной массе болеющими по улицам городов, воруя, дерясь, иногда даже кусая людей, словно бешеные собаки. Я видела их на улицах Ленинграда и Москвы, бледных и измождённых маленьких созданий – сплошь кожа да кости – с запавшими горящими глазами, хмурыми лицами и странного вида пальцами, похожими на когти. Едва прикрытые грязными и вонючими лохмотьями, они обычно просили милостыню, а затем проклинали и рычали, когда люди, ничего не подавая, проходили мимо, безразличные или поглощённые своими собственными проблемами. Иногда у этих бездомных бродяжек имелись ножи, и они вырезали большие куски из тыльной стороны некоторых меховых шуб (обычно действуя в толчее, так что владельцы шуб даже не замечали, что происходит), а затем продавали эти куски меха на стихийных рынках. Бывало, они нападали ночью на одиноких прохожих, ранили их ножами или даже убивали, а затем, забрав всю их одежду, оставляли тех лежать абсолютно голыми на тротуарах. Совсем юные мальчики и девочки, находившиеся в раннем пубертатном периоде, голодные и больные, но одновременно чувственные, развращённые и криминальные, – все они вместе жили в подвалах, спали в течение дня и выползали из своих логовищ только после захода солнца. Я помню, как увидела большое их число на Московском вокзале, свалившихся в кучу для взаимного согревания, поскольку ночь была холодная, и спящих, напоминая издали гигантскую груду замызганных тряпок.
Однако в один прекрасный день государство постановило раз и навсегда решить эту злейшую проблему самым что ни на есть радикальным образом, приказав провести по всем городам рейды. На беспризорников охотились в их лежбищах, отлавливая, загоняя в патрульные фургоны и затем распределяя по коммунам, специально организованным и подготовленным для их приёма. Хворых же доставляли в больницы, где долго лечили, прежде чем разрешить им быть вместе с остальными. Несколько директоров коммун рассказали нам, что поначалу дети продолжали вести себя как мелкие дикие хищники, но постепенно обстановка начинала влиять на них, они начинали проявлять интерес к своему окружению, к играм, которые для них устраивались, к учебным занятиям, мало-помалу делаясь тише, цивилизованнее и в конце концов став абсолютно нормальными. Помимо пяти уроков по сорок пять минут каждый, эти ребята обучаются ремеслу, трудясь около четырёх часов в день на своих собственных небольших фабриках. После окончания обучения школы находят им работу, и те начинают жить самостоятельно, как обычные полезные граждане.
"Когда вы будете с ними разговаривать, не спрашивайте, воровали ли они и нападали ли на людей на улицах до того, как быть сюда привезёнными", – взмолился один директор.
И когда я с негодованием промолвила, что у меня и в мыслях такого не было, он объяснил, что многие посетители действительно не гнушались такими вопросами, вызывая у детей большую грусть и смущение, "поскольку все они стремятся забыть своё прошлое и начать жизнь с чистого листа. Например, посмотрите вон на того молодого парня, – продолжил он, – сейчас он преподаватель, необычайно надёжный и талантливый, и является выпускником этого учебного заведения".
За всё время нашего путешествия по России мы видели не более пары-тройки ребятишек, похожих на прежних бездомных беспризорников, десять лет назад представлявших такую угрозу для общественной безопасности.
3
"А теперь пойдём взглянем на тюрьмы", – предложила я Вику, стоило нам завершить знакомство с коммунами, на что тот решительно покачал головой.
"Нет, – сказал он, – давай-ка поступим так, как мы делали в Ленинграде: посмотрим что-нибудь совершенно отличное, к примеру, мавзолей Ленина, или музей, или один из домов культуры, о которых мы так много слышали".
Мы начали новый день с посещения знаменитой Третьяковской галереи, основанной в 1856-ом году мультимиллионером Павлом Третьяковым и подаренной им Москве в 1892-ом. Галерея, содержащая самую обширную и прекрасную коллекцию русской живописи в мире, была и остаётся великолепно организованной. Однако картины были переставлены таким образом, чтоб наглядно продемонстрировать влияние на русское искусство российской истории. Начать с того, что здесь выставлено внушительное и изумительное собрание икон из разных церквей, которые нынче закрыты. Эти иконы разделены на несколько групп в соответствии с различными периодами, к которым они относятся, и каждая группа размещена в отдельном зале. В первом зале можно ознакомиться с искусством церковной живописи XI и XII веков, включая знаменитый и особо почитаемый чудотворный образ Владимирской Божьей Матери на самом видном месте. Затем идут иконы последующих столетий вплоть до семнадцатого. И там можно наблюдать их плавное превращение в портреты: то бишь, когда царь, боярин или князь-купец заказывал создание святого образа, он настаивал на том, чтобы лик святого был схож с его собственным.
Ближе к концу XVII века подобные изображения перестают быть религиозными и иконописными по своей трактовке, превращаясь в откровенно "мирские". Теперь можно увидеть императоров и императриц, начиная с Петра Великого и его потомков, и множественные холсты с Екатериной II, прославляющие её и её правление, а также портреты могущественных людей того времени: Куракина, Демидова, Потёмкина, Зубова, – всё это шедевры великих мастеров: Боровиковского, Левицкого, Лампи, Рокотова. Эти картины классифицируют как относящиеся к аристократической эпохе. За ними идут так называемое "искусство помещиков", в котором, согласно путеводителю,
