– Вот об этом и поговорим подробнее. Хотя сомневаюсь, что в это поверят читатели.

– Поверят или не поверят – решать им. А я подтверждаю, что при мне Михаил Андреевич пил дважды, правда, только сухое вино.

Первый такой случай представился в 1942 году. Время было тревожное: фашисты наступали по всему южному направлению. Я тогда эвакуировал центральные авторемонтные мастерские и буквально за несколько месяцев организовал в Моздоке, по сути, полноценный ремонтный завод.

В один из дней на железнодорожной станции появился Михаил Андреевич с товарищами: они встречали поезд из Баку, который на несколько часов опаздывал. Вот я и предложил ему, первому секретарю крайкома партии, посмотреть моё хозяйство. Хотя и был он скуп на похвалу, но остался доволен увиденным. А тут заведующий гаражом Николай Васильевич Зуевич пригласил отобедать в заводской столовой. Повар, как сейчас помню, предложил два первых блюда – борщ и лапшу, что вызвало удивление: всё-таки война. А когда на столе появилось жаркое и котлеты, вообще сразил гостя наповал. Вот тогда мы, транспортники, и выпили немножко коньяка, его передали водители из Кизляра, а Михаил Андреевич довольствовался стаканчиком вина. Мне потом пришлось докладывать ему, откуда у нас продуктовое изобилие. Но всё оказалось просто. В нескольких километрах от города, в бурунах, шоферы обнаружили бесхозное стадо и подстрелили корову и кабана, привезли в рабочую столовую. Узнав об этом, Суслов связался с командующим фронтом Масленниковым и предложил послать в степь отряд, чтобы перегнать стадо в расположение наших частей. А если не получится, отстрелять. В любом случае это нужно сделать быстро, чтобы коровы и свиньи не достались врагу.

– А когда ещё пришлось встречаться с Сусловым?

– Уже в Москве, в начале пятидесятых. Я ещё работал на «Маяке», по подсказке фронтового друга генерала Ивана Ткаченко, находясь в командировке, решился заказать себе новые очки. В те годы одну из кремлёвских поликлиник передали нам, атомщикам, кажется, под номером шесть. Располагалась она где-то в центре столицы, на первом этаже огромного многоквартирного дома. У меня было направление, подъехал и быстро прошёл экспресс-обследование зрения в специальной лаборатории при глазном отделении. Тут же, в этом здании, располагался отдел оптики, где пообещали через пару часов подготовить понравившиеся мне очки в солидной оправе. Заскочив в министерство, я потом вернулся за очками. Выхожу с «новыми глазами» на улицу: останавливается правительственный автомобиль, из него выходит кто-то очень знакомый. Первым сориентировался Георгий Митрофанович Колосков, многолетний верный помощник Суслова. Он и подсказал шефу: «Михаил Андреевич, смотрите, кто к нам в гости пожаловал». Крепкое мужское рукопожатие и вопрос: «Какими судьбами в Москве, в чём нужна помощь?» Рассказал про новые очки, коротко о работе и семье.

Тут Михаил Андреевич и пригласил меня на обед к себе домой – оказывается, на третьем этаже этого дома была его квартира. Супруга и дочь узнали меня: в Ставрополе они посещали одну с нами спецполиклинику, да и возить мне их приходилось. Стол был накрыт достаточно скромный для руководителя высокого ранга. Выпили с ним и за Победу, и за Сталина, и за успешное испытание атомной бомбы.

Куда улетели генеральские погоны?

– Вот какой ещё вопрос меня интересует: ваша должность на «Маяке» – начальник автохозяйства комбината. Из наших бесед знаю, что тогда вы носили форму полковника, даже видел фотографии. Почему сегодня на кителе погоны майора?

– До поступления на комбинат я был капитаном, командиром батальона и относился к Министерству Госбезопасности. При поступлении на «Маяк» нас перевели в резерв и форму носить не рекомендовали. Но тогда существовал такой порядок: воинское звание присваивалось согласно занимаемой должности. Напоминаю, мы все были на довольствии комбината «Маяк». Моя должность была генеральской, а воинское звание – капитан. Уполномоченный Совета Министров СССР генерал-лейтенант И.М. Ткаченко позвонил министру и рассказал, что у капитана в подчинении несколько полковников и должность генеральская. Тогда мне присвоили звание полковника, но я изредка надевал форму. Тут вот что надо отметить: в то время звание капитана Госбезопасности приравнивалось к армейскому воинскому званию полковника.

– Хорошо, тогда расскажите о той несправедливой истории, когда вам должны были присвоить воинское звание генерал-майора. Я, кстати, хорошо помню, что в подчинении у начальника автохозяйства комбината «Маяк» Главгорстроя СССР было четырнадцать тысяч человек. В соответствии с должностью вам было положено это высокое воинское звание.

– Всё до банальности просто. На комбинат ежегодно поступали десятки легковых и несколько сотен грузовых автомобилей, а также другой техники. Всё это по подразделениям и номенклатуре распределял я. Легковые машины, «Победы» в основном, поступали два раза в год. При поступлении каждой такой партии мы старались обновить и без того свежие автомобили руководству комбината, науки, резервный гостевой парк, а те, которые у них забирали, переходили чиновникам рангом ниже. При поступлении очередной партии я распределил новенькие «Победы» всем, кому положено. Попал в этот список и начальник политотдела комбината Морковин. Вызвал его водителя, фамилию запамятовал, Сашкой звали, и говорю: «Получай новую машину», а он взмолился: «Иван Никифорович, ну, только шесть месяцев как поменяли, ещё обкатку не прошёл, я её дооборудовал, жалко отдавать». Ну, нет, так нет, отдали другому. Конечно, моей ошибкой было то, что не позвонил самому начальнику политотдела, а он затаил обиду, подумал, что я специально не выделил ему новый автотранспорт. Через некоторое время начали готовить документы на присвоение мне звания генерал-майора. Морковин отказался визировать согласование, сказал при этом: «Молодой ещё, не созрел». Вот по этой причине всё и расстроилось.

– А помните забавный случай, когда я позвонил вам в День автомобилиста, 29 октября 2006 года, и поздравил с профессиональным праздником. Вечером вы мне перезвонили и поведали, что из тех, кто в этот день находился в городском комитете ветеранов войны, никто ещё не родился, когда в 1927 году Медяник впервые сел за руль автомобиля.

– Был такой момент.

– На днях перечитал всё, что написал за это время, включая изменения и дополнения. И вот какая идея у меня возникла: что если нам перечислить всех тех людей, с кем свела вас жизнь? Понимаю, что при такой цепкой памяти список получится солидный, зато вспомним многих, кто, возможно, не имел высоких титулов, званий, должностей, но своей порядочностью, добротой, преданностью делу и патриотизмом заслужил быть упомянутым их девяностопятилетним коллегой. Подлецов и негодяев упоминать не будем, они не заслужили даже негативного воспоминания, а вот хороших попробуем перечислить. Такая