Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 35

Это была последняя капля в чаше выходок Даррелла, которые я осмелюсь назвать безумными. Своими действиями он привлекает внимание здешней тайной полиции и становится большой опасностью для работы нашего посольства и репутации Соединенного Королевства. Поэтому я прошу тебя как можно скорее отозвать его из Белграда.

Прими выражения моей дружбы и глубочайшего уважения.

Чарльз Бринсли

Посол Соединенного Королевства в Югославии

Для любви нужны трое

СЕКРЕТНАЯ РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНАЯ СЛУЖБА

Криптографическое отделение GCHQ

Расшифровка шифрованного сообщения BR. D19/W

Вчера вечером я был в гостях у генерала П. Для человека, который имеет самый высокий статус в государстве, живет он довольно скромно и является одним из редких здешних руководителей, которые не перебрались на какую-нибудь из вилл, конфискованных у довоенных владельцев. А до войны, по его словам, он жил намного роскошнее – его отец был богат, а сам он вел образ жизни типичного поэта. Смеясь, он рассказал, что его отцу якобы был голос, по совету которого он, как военный поставщик, подмешивал в соль песок и так разбогател. Но на самом деле, уверял меня П., этим занимался его дядя.

Он сразу же упомянул мой неосмотрительный поступок перед Белым домом. Я заверил его, что поддался убеждениям, будто бронированный лимузин Геринга словно на заказ сделан для здешнего вождя и что за всем этим не стояло ничего, кроме попытки хорошо заработать. Я сказал, что понимаю – да, это была ошибка, но генерал П. от души рассмеялся и заметил: «Вы не ошиблись. Автомобильный парк Геринга весьма понравился бы нашему вождю».

Из этого я сделал вывод, что П. не столь уж хорошего мнения о вожде. Тут он повторил, что покидает армию и что почти наверняка станет министром иностранных дел. «Этой деревенщине не приходит в голову, что командовать армией может даже чурбан. С другой стороны – мало кто из них говорит на иностранных языках», – сказал он с улыбкой.

Под конец я снова попросил его обеспечить для меня пропуск на посещение здешних трудовых лагерей на Адриатике, которое назначено на середину лета. На этот раз он засомневался и принялся расспрашивать, почему я так настаиваю на этой поездке. «Там нет ничего интересного для британской службы разведки, – сказал он. – А может быть, вас интересует кто-то лично?» Я ответил ему, что меня как человека пишущего интересует сам феномен насилия, не более того. «Какая связь между любовными отношениями в Александрии и интернированными сталинистами?» – поинтересовался он. «Связь между любовником и рабом – в изоляции, – сказал я. – Человек занимается любовью только для того, чтобы подтвердить свое одиночество».

Рыболов

Расшифровано 20 июня 1951 г. D. D.

* * *

Понедельник, 21 июня

С Марией Делич происходит что-то странное. Вчера она вызвала Драгицу на рапорт и вела себя по отношению к ней на удивление человечно, даже снисходительно. Грустная, поинтересовалась самочувствием, спросила, не нужно ли ей что-нибудь, не может ли она ей как-то помочь. Драгица все время молча смотрела на нее своими, я бы сказала, опасными глазами, которые могут сглазить. Тут Мария расплакалась! Она ничего не говорила, только лила слезы минут пятнадцать-двадцать.

Под конец взяла себя в руки и наорала на Драгицу. Выпалила что-то вроде: «А ну, марш на работу, сучка!» Драгица вернулась и все пересказала нам. Тут появился Радо с известием, что благодаря Господу Богу моему Боре стало лучше. Он все еще в госпитале, но уже начал есть. Даже иногда потихоньку передвигается, правда, пока только вокруг кровати. Просил передать мне, чтобы я была храброй и думала о себе. Кто-то из нас ради Милы должен все это пережить, и лучше всего, чтобы это была я!

Работы на нашем причале идут быстро, я беспокоюсь, что же будет, когда они закончатся и Радо перестанет появляться у нас, на Гргуре. Радо и Драгица сегодня на некоторое время исчезли в кабине его катера. Я стояла на страже, все время трясясь от одной только мысли, что может произойти, если кто-нибудь заметит, как странно раскачивается катер на совершенно гладкой поверхности моря. К счастью, поблизости никого не было и они успели выйти на причал вовремя. Радо просто сиял от счастья и потихоньку поглаживал Драгицу. Она, однако, ничем не показывала свое состояние. Просто продолжила молча таскать камни.

Позавчера нам выдали новые робы и улучшили питание. «Пунат» уже несколько дней привозит довольно много воды, а сегодня нам раздали настоящее мыло и нечто похожее на помаду, под названием «Мазь Павловича». Это для защиты от солнца, чтобы зажили ожоги. Говорят, что все это из-за каких-то важных лиц, которые должны прибыть с визитом в лагерь. Радо сказал, что среди инспекторов ходят слухи, будто среди них будет и генерал Йово Капичич, а возможно даже и сам Александр Ранкович.

LE POPULAIRE

Центральный орган Социалистической партии

Вторник, 11 июля 1951 г.

ДЖАЗ ПРИ СОЦИАЛИЗМЕ

От нашего постоянного корреспондента

Быть джазменом в Югославии еще недавно считалось отнюдь не безопасным занятием. Известно высказывание Максима Горького, что джаз – это «музыка толстых и сытых капиталистов». Поэтому здешняя власть с самого начала предпочитала партизанские марши, песни в честь маршала Тито и классическую музыку. Тем не менее в последние годы стали появляться и развлекательные мелодии. Особенно популярны те, которые сочиняет Дарко Кларрич, автор весьма симпатичной песенки «Почему ты такой сонный, Чо», которую здесь все насвистывают. Еще один очаровательный исполнитель шлягеров – это Войин Попович, который выступает с группой Спасе Милутиновича.

Во время немецкой оккупации, да и позже, в новой Югославии, считалось, что джаз распространяет разнузданность и усиливает животные инстинкты. Сам маршал Тито весьма нелестно отозвался об этом музыкальном жанре. С другой стороны – Американская библиотека, которая находится на улице Князя Михаила, в самом сердце Белграда, с первых дней освобождения страны выдавала напрокат всем заинтересованным пластинки с джазовой музыкой. Протискиваясь туда, я заметила большую толпу у входа. Там счастливчики с пластинками Дюка Эллингтона или Гарри Джеймса в руках получают и «Бюллетень», пропагандистский текст, который, вообще-то, властями строго запрещен.

Саксофонист, который не захотел, чтобы его имя было опубликовано, сообщил, что для здешних музыкантов это был единственный способ познакомиться с джазом. Несколько лет назад на выходе из библиотеки он был арестован тайной полицией УДБ. Однако ему повезло: он был схвачен буквально перед тем, как была опубликована Резолюция

Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 35