Однажды вечером, спустившись на станцию метро «Сен-Поль», в поезде, идущем в обратную сторону, Ирен заметила Жоржа, который сидел спиной к ней в вагоне первого класса и читал газету, она была уверена, что это он, – у кого еще в наши дни могут быть набриолиненные волосы? Она вздрогнула, постучала в окно, пытаясь привлечь его внимание, крикнула: «Жорж! Жорж!..» – но мужчина, читающий «Лё пти паризьен», не услышал, и поезд уехал.

После ухода Ирен у Мадлен остались недошитые платья – она могла бы поднапрячься и закончить их, это помогло бы скоротать время, учили же ее шитью в санатории, но эта мысль даже не пришла ей в голову. В один прекрасный вечер она сложила недоделанную одежду у входной двери, а затем выбросила в мусорный контейнер, оставив два простых черных платья, одно из которых стало великовато. У нее пропали все желания. То ли отсутствие Ирен, то ли подлая тишина в доме, а может, скорбь, овладевшая ею исподтишка, рождали странное ощущение, что она потеряла часть себя где-то там, на северном побережье, и хотя ангел-хранитель велел ей встряхнуться, не поддаваться унынию, она часами бессильно лежала в кресле или в саду с невидимым грузом на плечах и ждала, сама не зная чего, думала о своем Шарле, который ее покинул, говорила себе, что он не умер и нужно надеяться, а через мгновение горько оплакивала пропавшего мужа. Даниэль смотрел, как мать погружается во мрак, и не знал, чем помочь. Слова были бесполезны. Он брал ее за руку, они сидели рядом, и боль соединяла их, как замешанный на печали цемент.

* * *

Сложности возникли, когда Арлену приняли на дополнительные курсы лицея Виктора Гюго в Кретее, государственной школе для девочек, где готовили к аттестату. Следовало купить школьную форму, ранец, стопку учебников и тетрадей и то же самое для Одетты, которую взяли в школу Удино в Жуанвиле. У Ирен не было денег, и она не хотела снова просить их у Вивиан. Однажды вечером, после изнурительных поисков работы – она пешком дошла до студии в Эпине, только чтобы услышать, что мест нет, – Ирен обнаружила на кухонном столе четыре бланка суда первой инстанции города Венсена, Директриса курсов дала мне совет по нашей ситуации, объяснила Арлена, ты должна заполнить формуляры, отправить их в суд вместе с семейной книжкой[22] и подписать заявление; у нас есть письмо о смерти папы от Министерства национальной обороны и войны, так что суд одобрит государственную опеку, и все школьные расходы возьмет на себя государство.

– И не подумаю заполнять эти бумаги, твой отец жив и скоро вернется!

Следующие три года Ирен и Арлена постоянно ссорились на этой почве, Вивиан пыталась их разнять, а поскольку она не страдала избытком дипломатичности, ее посредничество всегда заканчивалось спорами и хлопаньем дверьми, и в конце концов она отказалась затрагивать эту взрывоопасную тему. Но давала Арлене деньги на школьные принадлежности. Мадам Обер, директриса курсов, дважды тщетно пыталась встретиться с Ирен, которая отказывалась приходить в школу под тем предлогом, что работает без перерыва, и директриса решила сама купить Арлене учебники на год. Она также записала Арлену в библиотеку, где та открыла для себя «Путешествие к центру Земли», и Жюль Верн стал ее любимым писателем – она проглотила все сорок семь романов, больше всего ей понравился «С Земли на Луну», который она прочитала дважды.

К концу второго триместра, когда Арлена получила почетную грамоту, директриса написала в ее дневнике, что хочет встретиться с Ирен и поговорить о будущем дочери. Ирен сказала, Да-да, но так и не нашла времени. Несмотря на обещание, она не пришла на вручение наград, с которого Арлена принесла четыре прекрасные книги. Арлена обижалась, что мать не уделяет ей внимания, хотя она, Арлена, сама занималась и домом, и тремя сестрами. На следующий год, в конце третьего триместра, Арлена получила грамоту. В воскресный полдень в дверь позвонили, мадам Обер совсем запыхалась после подъема на шестой этаж, Арлена блестящая ученица, она схватывает с первого раза, у нас никогда не было такой одаренной в математике девочки. Она должна продолжить образование после получения аттестата.

– Но кто за это будет платить? – спросила Ирен. – Мне нужно, чтобы она работала, я собиралась устроить ее ученицей в «Большие универмаги Лувра».

– Это было бы весьма досадно. Ваша дочь талантлива, она могла бы овладеть хорошей профессией, сегодня перед смелыми девушками открыты многие двери. Может, подпишете бумагу, чтобы ваши девочки считались детьми погибшего фронтовика? Тогда все затраты взяло бы на себя государство.

– Уходите из моего дома!

Уговаривать было бесполезно, Ирен стояла на своем, Школа обязательна до четырнадцати лет, доучишься, и хватит! Пойдешь работать, как все. Вивиан настаивала до последнего. Ирен все подсчитала: пусть ей не дадут ведомственное пособие, зато будут двести франков зарплаты, которые Арлена станет получать в качестве ученицы. С этим подспорьем они продержатся до тех пор, пока не пойдет работать Одетта. Десять, двадцать раз Арлена пыталась ее переубедить, но Ирен была тверда, как кремень, Не спорь, это ничего не изменит. На следующий год ты поступишь в «Большие универмаги Лувра», уж не знаю, кто вбил тебе в голову идею учиться, но для нас, доченька, такое невозможно. Мы должны быть довольны, если получим хорошее место и сохраним его. Будь здесь твой отец, он бы сказал то же самое. Он-то начал работать в двенадцать лет!

Арлена пришла в отчаяние, она была убеждена, что жизнь будет безвозвратно разрушена, словно ее похоронят заживо, каждый день бросая горсть земли, которая погребет ее под собой и задушит, а она никак не сможет этому помешать. Однажды вечером Арлена стала на колени перед почтовой открыткой, висящей над ее кроватью, и обратилась с молитвой к отцу, Я не знаю, жив ты или умер, убили тебя в начале войны или ты не хочешь нас видеть, но умоляю – помоги.

* * *

Арлена молилась с таким жаром, что ее мольбу услышали в высших инстанциях. На следующей неделе Ирен открыла почтовый ящик, как делала каждый вечер, возвращаясь с работы, – не то чтобы она ждала писем, никто ей никогда не писал, она получала только напоминания о неоплаченных счетах. Внутри ящика оказалась почтовая открытка. Ей никто никогда не присылал открыток, и Ирен подумала, Интересно, от кого же это? Может, от коллеги из отпуска. Ее удивило, что на лицевой стороне – статуя