— Откуда тебе знать?

Элизабетта знала, и это знание разбивало ей сердце.

— Она забрала патефон — свою самую любимую вещь.

— И как вы справляетесь? — спросил потрясенный Сандро.

— Прекрасно, — отмахнулась Элизабетта, но в груди все отозвалось болью. Она и не представляла до этой минуты, насколько была расстроена, а теперь вспомнила мать, выходящую за порог, будто это происходило прямо сейчас. Слезы застилали глаза, но она их сморгнула.

— Берегись! — Марко подкатил к ним на велосипеде, вспахав колесом гравий. Он увидел, что Элизабетта огорчена, и его ухмылка тут же исчезла. — Бетта, что случилось?

Та вытерла глаза — совершенно не так представляла она этот день.

За нее ответил Сандро:

— Ее мать летом ушла.

— О нет! — Глаза Марко вспыхнули гневом, густые брови взлетели на лоб. — Что за мать так поступит? Отвратительно!

Элизабетта сжалась.

— Давайте больше об этом не будем.

— Она не стоит твоих слез, ни единой слезинки! — Марко склонился к ней, взял за руку и помог подняться. — А ну, поехали со мной! Забирайся на руль! Тебе нужно повеселиться.

— Нет, Марко. — Сандро встал, взял Элизабетту за другую руку и потянул назад. — Она расстроена, сейчас не до этого.

— Я боюсь ездить на руле, Марко. — Они тянули Элизабетту в разные стороны, соперничая за нее, но вовсе не так, как ей мечталось.

— Пф-ф! — отмахнулся от них Марко. — Ей надо поправить настроение, Сандро. Элизабетта, если боишься ехать на руле, забирайся на седло. И даже не говори «нет»! — Он схватил Элизабетту, посадил на сиденье и, прежде чем Сандро успел его остановить, вскочил на педали и укатил с ней. — Держись за меня!

— Потише, Марко! — Элизабетта обхватила его за талию, и они понеслись прочь.

— Крепче! — Марко поднажал, и они набрали скорость, мчась вдоль реки. — Взлетаем в небо!

Элизабетта крепче прижалась к Марко. Его внезапная близость вскружила ей голову, она почувствовала себя легкой и свободной, ветер развевал ей волосы. С плеч Элизабетты свалилась ноша, о которой она и не подозревала, и было так приятно от нее избавиться. Они мчались вдоль реки, мимо проносились деревья, вокруг летали птицы, а над головой сияло солнце. Элизабетта вдруг поняла, каково это — не стыдиться, а просто жить своей жизнью, а еще лучше — такой же жизнью, как у других девчонок, из уважаемых семей, как у девчонок с грудью правильной формы.

— Я так хотел с тобой прокатиться! — смеясь, прокричал Марко, и она вспыхнула от счастья.

Элизабетта оглянулась на Сандро — тот стоял вдалеке, прикрывая ладонью глаза. Ее пронзила острая боль оттого, что она его бросила, и все же она позволила Марко, его и своим чувствам увлечь себя вдаль.

Глава семнадцатая

Марко, сентябрь 1937

На вокзале Термини собралась толпа, оркестр играл музыку, развевались флаги и знамена. Прибытия Муссолини ожидали с минуты на минуту; вождь Италии провел неделю с Гитлером в Берлине. В честь его возвращения по всему городу были запланированы митинги, парады и выступления. Лишь высокопоставленные лица, представители власти и высшие военные чины из Палаццо Венеция[60] имели право находиться на станции, чтобы приветствовать Муссолини, как только тот сойдет с поезда. Увидеть Дуче надеялся каждый — кроме Марко, который находился позади толпы вместе с комендаторе Буонакорсо и команданте Террановой. Марко прислуживал Спаде.

— Держите, синьор. — Марко снял крышку с бутылки, налил воды в стакан и протянул своему подопечному, который вдруг решил, что его мучает жажда. Марко внезапно оказался у Спады в рабстве: список требований старика никогда не заканчивался, а у Буонакорсо их было сравнительно немного. Команданте Спада бесконечно испытывал терпение Марко, требуя то горячий эспрессо, то чай средней температуры, то теплые, непременно свежайшие biscotti[61].

Спада пристально уставился на бутылку.

— Вода точно газированная, как я и просил, а, парень?

— Да, синьор, газированная. — Марко приподнял бутылку, показывая ему, но команданте нахмурился:

— Думаешь, я разгляжу этикетку в таком ярком свете? С моим-то зрением?

— Простите, синьор.

— Ты же знаешь, что газировка улучшает пищеварение.

— Да, синьор. — Марко старался не подавать виду, как ему это отвратительно: когда Спада выпивал свою газировку, он обычно издавал зловонную отрыжку.

— Шевелись, парень. Я едва могу глотать, так в глотке пересохло.

— Держите. — Марко протянул стакан старику, тот его взял, но не стал пить.

— Ты уверен, что стакан чистый, а? Ненавижу пыльные стаканы.

— Да, я уверен.

— Только пыли мне сейчас в горле и не хватает.

— Конечно, синьор. Внутри стакана пыли нет.

— Ты протер его?

— Разумеется, — соврал Марко.

Спада наконец отпил немного воды, и Марко утешился тем, что старик собирается в отставку. Марко считал дни до этого события — по случаю его выхода на пенсию в Fascio планировали устроить команданте праздник в одном из местных ресторанов. Марко предвкушал, как будет праздновать всю ночь.

Буонакорсо повернулся к Терранове:

— Полагаю, поездка Дуче имела ошеломляющий успех, верно? Статьи в газетах были благожелательны, фото вышли великолепными.

— Согласен, — улыбнулся в ответ Терранова.

— А я нет, — фыркнул Спада, сжимая стакан воды. — Терпеть не могу немцев, а они не выносят нас. Они считают нас ниже себя. Нет им доверия.

Буонакорсо от него отмахнулся.

— Визит продлился почти неделю, Спада. Это беспрецедентно. Парады, турне и речь на Олимпийском стадионе. Несмотря на дождь, собрался миллион зрителей. Дуче говорил по-немецки, это просто невероятно, правда?

— А эти ублюдки насмехались над его акцентом. И вместо того, чтобы кричать «Дуче», вопили Dusche. Что означает «душ» по-немецки, как раз с неба и лило, — съязвил Спада. — Ненавижу немецкий язык, от этого лязганья у меня голова болит. Благодарение Господу, я слышу уже не так хорошо, как раньше.

— Не будь таким упрямым, Спада, взгляни непредвзято.

— Слишком поздно. Национал-социалисты подражают нам во всем. Молодежное движение, Министерство пропаганды — все это придумали мы. Все сдирают у нас. Так было с самого начала. Гитлер скопировал «Марш на Рим» своим жалким «Пивным путчем», а добился только того, что его засадили в тюрьму. Они и древнеримское приветствие у нас украли и превратили в свой Sieg Heil.

— А мы украли у них печатный шаг и назвали passo romano, — хохотнул Буонакорсо. — Дуче все равно гораздо умнее Гитлера. В одном мизинце нашего правителя больше силы, чем у Гитлера во всем теле. В Эфиопии мы одержали победу благодаря напору Дуче. Он заставит нацистов служить нашим целям, вот увидите.

— Будем надеяться, — пробурчал в ответ Спада, но Марко мысленно от него отмахнулся. Работая в партии, он много о ней узнал, познакомился с важными людьми, запомнил все