— Уже нагрелась, а еще только семь утра! Надеюсь, сегодня мы найдем речку и в ней будет вода. Мне бы не помешало помыться.

— Нам всем бы не помешало, — сморщил нос Мак-Кенна. — Теперь я понимаю, откуда пошло выражение «вонючие солдафоны».

Он вскочил в седло.

— Седлай коней! Стройся!

Послышался звон шпор и лязг металла.

— На четверки рассчитайсь! Приготовиться! По коням! — Седла заскрипели под весом всадников. Всего их было двадцать четыре. — Четверками напра-во! Марш!

Солдаты роты «А» отправились на очередное патрулирование. Из-за горниста их было слышно издалека. К тому же их действия были ограничены районом к югу от Ред-Ривер и к северу от границы с Мексикой. Но им удалось лишить команчей той свободы, которой они пользовались раньше при набегах. Поначалу кавалерия часто срывала набеги, натыкаясь на следы индейских отрядов и преследуя их на сотни миль. Капитан Оукс со своими людьми показал, что более тяжелые и откормленные зерном лошади способны гнать более легких индейских лошадок по пересеченной местности на три сотни миль, если патрули сменяют друг друга. Они дрались с команчами и убивали их, не неся потерь со своей стороны, и снова загнали налетчиков в глушь Столбовой равнины и на высокогорные равнины вдоль Ред-Ривер и Канейдиен.

Теперь охотиться стало трудно. Редкие отряды индейцев отваживались ходить на юг. Патруль двигался по территории, нанесенной на карту полковником Робертом Ли и его саперами. Их вели разведчики-делавары, выслеживавшие команчей. С однообразием их будней могло бы поспорить разве что однообразие пейзажа. По дороге Кейси, уроженец Виргинии, ворчал в косынку, которую носил на лице в тщетной попытке защититься от пыли:

— Похоже, Бог создал Техас, чтобы сплавить сюда все излишки колючек и паразитов.

— Здесь было бы чудесно, если бы только была вода, — ответил Мак-Кенна.

— В аду — тоже.

— Не унывай, Кейс! Нас скоро отправят в Юту.

— Да, ходит такой слух. Думаешь, это правда?

— Было бы как раз в духе наших медяшек. Ни один из них старше капитана не отличит собственную задницу от ушей.

— Черт, Мак… Да мы и следа команчей не видели уже больше месяца.

— И как думаешь, почему?

— Мы их побили.

— Кейси, ты мне нравишься. Но если ты и впрямь так думаешь, то мозгов у тебя не больше, чем у наших медяшек.

— А где они тогда, по-твоему?

— Там. — Мак-Кенна махнул рукой куда-то в сторону севера и Столбовой равнины. — Они говорят, что мы не можем воевать на Столбовой равнине, потому что «там нет воды». Даже если и так, значит, команчи научились без нее обходиться!

— Единственный способ уделать паразитов — это задать им хорошую трепку. Тогда те, кто останется, будут тебя уважать и станут следить за поведением. Так нет же! Приходится стоять на границе со шляпой в руке и ждать, пока они выйдут поиграть. Хоть команчи и краснопузые дикари, но они не дураки. Совсем не дураки. Определить предел наших возможностей им не труднее, чем дальность боя наших карабинов. Они просто будут держаться вне досягаемости.

— Черт, да какая разница?! — обреченно воскликнул Мак-Кенна. — Мы можем драться с индейцами в Юте так же, как и здесь.

— Но мы дрались со многими из них и прогнали. Уж это ты должен признать!

— О! Я с готовностью это признаю. Потому что их и раньше прогоняли. Беда только в том, что они всегда возвращаются. Уж пора было это усвоить.

Перекрывая стук подков и лязг амуниции, зазвучал баритон сержанта Мак-Кенны:

Ангелами стать на небе

Нам однажды суждено.

Скоро я к тебе приеду,

Ты не запирай окно.

Моя славная малышка

Из родного Теннеси,

Я спешу тебя увидеть.

Ночь с тобою провести.

Солдаты подхватили припев. Откуда-то из задних рядов ирландский тенор подхватил второй куплет, и чем дольше тянулось утро, тем похабнее становились куплеты.

Нокони пришлось отступить в глушь Столбовой равнины. Они разбили лагерь у ручья, впадавшего в Ред-Ривер недалеко от его истоков. Надуа и Имя Звезды поставили типи под самым большим тополем на плато. Рядом журчал прозрачный чистый ручей в двенадцать футов шириной и в два фута глубиной. Вдоль него тянулись тополя и заросли густой дикой ржи. По обе стороны долины громоздились двадцатифутовые утесы из песчанистого красного суглинка. На равнине за утесами возвышались округлые холмы, изрезанные постоянными ветрами.

Ниже по течению обширные земли были заняты шестифутовыми сливовыми деревьями. Они стояли так тесно, что их кроны переплетались, а ветви, полные плодов, сгибались почти до самой земли. Среди деревьев росли дикие розы, смородина и крыжовник. Все это дополнялось густой массой опунций, образовавших сплошное одеяло, на котором грелись толстые змеи и ящерицы.

На краю лагеря Куана соревновался с другими одиннадцати-и двенадцатилетками в стрельбе из лука. Судил соревнование Хромая Лошадь. Мальчишки состязались в том, у кого больше стрел окажется в воздухе к тому моменту, когда первая упадет на землю. Стрелы взмывали в небо стаями птиц.

Большинство мужчин, кто не охотился и не ремонтировал снаряжение, проводили время за игрой, собравшись вокруг бизоньих шкур, расчерченных мелом. Вместо костей использовали две гладкие четырехдюймовые палочки, плоские с одной стороны и изогнутые с другой. Игрок зажимал палочки большим и указательным пальцами и подбрасывал их или просто ронял на плоский камень посреди шкуры. Результат броска зависел от того, в какие сектора, размеченные мелом, падали палочки.

Некоторые пенатека, приехавшие с Бизоньей Мочой, играли в покер засаленной колодой кожаных карт. Среди игроков был и сам Бизонья Моча, укрывавшийся от солнца под потрепанным черным зонтом. Игре в брэг, или покер, пенатека научились у солдат в Кэмп-Купере, когда зимовали там, и эта игра им очень понравилась. Стоило пенатека выучить правила, и солдаты начали проигрывать. Ни один белый не умел блефовать так ловко, как они.

Кто-то из женщин работал в тени деревьев, другие играли в кости или учились пинать мяч. Семилетний Пекан устроился со своими приятелями среди корней огромного тополя. На его фоне дети казались совсем крошечными. Девочки ставили маленькие типи, а мальчики с игрушечными луками охотились на белок.

Надуа сидела перед своим типи, а Имя Звезды выдергивала тонкие бледные волосы на лице сестры.

— Ой!

— Извини. Я и так стараюсь быть осторожной.

— Мама, гляди! — Пекан подбежал к ним, неся в руке бутылку.

Она была измазана красной глиной и заткнута деревянной пробкой.

Вытащив пробку, Надуа потрясла бутылку, пальцем пытаясь пододвинуть сложенный лист бумаги поближе к