Голод, холод, жажда и отчаяние, казалось, доводили мальчиков до изнеможения и полного отупения, подводя тело и разум к черте смерти. И вот тут окончательно проверялась тяга к жизни каждого ребёнка и задатки бешеного.

Долгое заточение неминуемо заканчивалось боем.

Щит поднимался наверх, и ребёнок видел своего противника. Но как можно было их, обессиленных и безучастных ко всему, заставить драться? Да очень просто.

Если в яме оказывались два мальчика, то в центр её на верёвке опускался кувшин с водой, а к ногам детей бросали боевые мечи. Исход всегда был один: дети хватались за оружие.

Если же в яме были ребёнок и зверь, то на дно летел кусок мяса или большая хлебная лепешка, что также приводило к началу боя. А сверху за всем происходящим наблюдали внимательные глаза учителей.

Рус попытался перевернуться на бок, но острая боль от многочисленных свежих ран на ногах, бедрах и животе пронзила всё его тело, заставляя замереть в прежней позе. Он с трудом перевёл дыхание и расслабился.

Нынешняя схватка с большим и страшным псом стала уже пятым боем со зверями с тех пор, как он попал в школу к учителю Флору. Ещё пять поединков ему пришлось выдержать с такими же мальчиками-гладиаторами.

Самым страшным и тяжёлым был поединок с голодной и разъярённой рысью. Эти воспоминания сразу вызывали у Руса озноб.

Глава 13

Тяжесть в голове исчезла, а тело, перенасыщенное выпитой жидкостью, ощутимо булькавшей в животе, разомлело и захотело принять горизонтальное положение. И он этому не противился.

Князь лег на огромное ложе. Мягкая воздушная перина из отборного гусиного пера приняла его в свои объятья. Состояние лёгкой дремоты навалилось почти сразу, но мозг, получивший дополнительную порцию хмеля, засыпать не захотел, а начал прокручивать только что состоявшийся разговор с Борутой, перемежая его картинами далёкого прошлого.

Как бы со стороны он увидел себя отдыхающим в гриднице в окружении братьев: родного – Корлина, весельчака-великана, лёгкого на подъем, готового в любой миг обнажить оружие и ринуться в схватку, а также сводного брата – Кагеля, всегда рассудительного, хозяйственного, привыкшего во всём искать выгоду.

Он, князь, самый старший из них, уж в бороде седина светится, вкруг глаз сетка морщинок виднеется. Корлин годков этак на полтора десятка младше, да и выглядит совсем юношей. Вóлос на голове чёрен, совсем без проседи, губы и нос очерчены резко, как у птицы хищной, усы аккуратно подстрижены, подбородок гладко выбрит. Глаза с поволокой, ресницы густые и длинные, аки у девицы. Весьма высок ростом и широк в плечах молодшенький брат, в талии узок, походкой стремителен. Любимец князя, им выпестованный и вынянченный. Гроза и соблазнитель всех молодух незамужних. Да и мимо баб спокойно пройти никогда не может, всё норовит щипком наградить, а то и ещё чем. Но не только этим славится. В битвах завсегда первый, любым оружием владеет искусно. Равных ему воинов во всей дружине княжой сыскать нельзя.

Кагеля князь Буривой на десяток лет тоже постарше. Хоть и не родной тот ему брат, но душа в душу последние годы жили, во всём ладили.

В горле что-то запершило, и князь зашёлся сильным кашлем. Картинка воспоминаний исчезла, вместо неё перед ним снова появился Борута. Лицо его было невозмутимым.

– Ты, государь, так и помереть можешь, а я виноватым буду! – лишённым эмоций голосом произнёс он, подавая чашу. – Хлебни. Может, полегчает. А ежели не полегчает, хоть в последний раз пива выпьешь.

Уж много лет подле него верный Борута, но никак не может князь привыкнуть к его злым и колючим шуткам. За эти шутки не единожды гнал с глаз своих долой, а на следующий день обратно призывал. Не мог без своего советчика и спорщика обойтись.

Сделав несколько глотков, князь откинулся на высокие подушки и оттёр рукавом вспотевший лоб. Кашель как будто прошёл. А вместе с ним незаметно исчез и Борута.

Князь наморщил лоб, пытаясь вспомнить, когда же он в первый раз повстречался со своим телохранителем. Это ж сколько годов прошло с тех пор!

Он тогда был тринадцатилетним юношей, готовившимся первый раз побывать в настоящей битве.

Князь Волемир, его дед, взял внука с собой в поход на усмирение большого и сильного племени устяков из народа чудь. Побили те присланных сборщиков дани, головы им поотрубали, воткнули в них колья длинные да выставили вдоль ограды вокруг своих посёлков.

Не впервой уж шли дружины в то место, где реками Сухоной, Виной и Вагой был образован большой кус земли. Сама природа отрезала его от других территорий и позволила живущим там людям чувствовать себя в безопасности. По нему протекала речка Устья. В её нижнем течении среди лесов стояли недалече друг от друга три многолюдных посёлка, дружно жившие промеж собой.

А и богатые были они.

Народ в них работящий подобрался. На заливных лугах скот тучный пасся, охота и рыбная ловля тоже не в упадке содержались, да земледелием на своих огородах все жители занимались. Мясо, молоко, кожи, овчины и шерсть каждый из родов имел. В достатке таком были, что свою небольшую конную и пешую служилую охрану содержали, потому редкие разбойничьи ватаги эти леса далеко стороной обходили. Да и подобраться можно было к тем посёлкам только зимой, когда мороз реки льдом сковывал. А на снегу следы завсегда остаются, потому боялись лихие люди в те земли соваться. Кто ж захочет на сосне иль берёзе с петлей на шее болтаться? Знали, что жестоки на расправу местные жители.

Когда-то давно проведал от своих лазутчиков о тех посёлках князь Волемир и двинулся на них со своею малою ратною дружиной числом более трёхсот всадников, а к ним прихватил и сотню стрелков-бегунов с луками и мечами, которые могли скорым шагом от лошади не отстать. Проскочили с проводниками скрытно сквозь лес, легко одолели найденный через реку брод и тремя отрядами вошли в посёлки так нагло и открыто, что местные жители растерялись и ничего поделать не смогли. Лишь несколько человек с оружием успели из своих домов повыскакивать, но стрелами их дружинники сразу на землю положили. Беспомощной оказалась сторожа перед обученными воинами. А те из домов всех жителей на поляну большую меж посёлками согнали. Набралось с жёнками, детьми и стариками более