– Очнулся, малыш? – Басовитый голос Курта эхом разнёсся по большой пустой комнате. – Крепко тебе досталось! Я уж испугался, что не сумеешь с этим псом справиться. Но ты смог всё-таки взять его в захват!

– Я и сам не надеялся победить! – прошептал мальчик. – Думал, он меня порвёт! Тяжко мне пришлось.

– Ты ослаб и не успел настроиться на бой, а злобой и яростью тебя захлестнуло слишком поздно, сил уже никаких не осталось!

– Курт, я очень испугался, когда подняли щит! Пёс был таким огромным!

– Всё, малыш, успокойся. Ты жив, а это главное. Раны твои я омыл и смазал целебной мазью. Перевязывать не стал, на воздухе скорее заживут. Вот возьми миску. Тут мясной бульон. Выпей его. Много пока есть нельзя. Хватай меня за шею, отнесу наверх. Отдохни и хорошенько выспись! Перед заходом солнца я приду посмотреть на тебя. Если проснёшься, сразу и покормлю.

Едва только спина мальчика коснулась тюфяка, как спасительный сон окутал его измученное сознание и расслабил израненное тело.

Курт несколько мгновений постоял, думая о чём-то своем, негромко выругался и стремительно вышел из комнаты.

Наступила долгая тишина.

Страшные челюсти сомкнулись на шее Руса. Острые, как наконечники стрел, клыки рвали горло. Хруст дробимых позвонков резал слух, солёный тошнотворный запах крови наполнял воздух.

Рус проснулся от громкого душераздирающего вопля. Это кричал он сам. Всё его тело покрылось крупными каплями пота, в висках гулко пульсировали удары сердца.

С трудом подняв руку, мальчик вытер ладонью мокрое лицо и открыл глаза, прогоняя от себя тошноту и кошмары.

Нужно было постараться уснуть, набраться сил. Он это понимал, но сон уже не шёл к нему.

Нахлынули воспоминания.

Он отчётливо помнил, как сразу после прибытия сюда их начали заставлять усиленно упражняться с боевым оружием, не имеющим заточки. Но им тоже можно было легко покалечить и даже убить своего противника.

Меры предосторожности, принятые Флором на случай неповиновения кого-либо из юных гладиаторов, были намного строже, чем в школе у их прежнего учителя Барроса. На занятиях кроме лучников постоянно присутствовал отряд воинов из десяти человек в полном вооружении, готовый в любой момент наброситься на непокорного ребёнка-гладиатора.

Отрабатывать приёмы боя, а также проводить тренировочные поединки Русу приходилось уже со всеми мальчиками из их элитного отряда, а не только со своим другом Асомо.

Иногда в качестве развлечения Флор, его учителя-надсмотрщики и воины из охраны тоже принимали участие в показательных поединках. Пользуясь своим превосходством в силе и безнаказанностью, они старались долго и с особой жестокостью бить и унижать детей. Особенно свирепствовал Флор. После каждого сильного удара, видя жуткую гримасу на лице кого-нибудь из мальчиков, однорукий учитель любил повторять с издевательской усмешкой, сопровождаемой громкими раскатами хохота:

– Чем тебе больней в бою со мной на глазах у всех, тем легче будет перед смертью в одиночестве! Терпи, ублюдок! Я из тебя всё дерьмо выбью!

И действительно, бил так, что тело покрывалось кровавыми пузырями.

Намного полегчало, когда стали заниматься с боевым оружием.

Теперь уже никто из охранников и надзирателей не рисковал добровольно выходить на поединок. Всем хватило одного примера, когда Асомо серьёзно ранил в грудь особо жестокого стражника, кичившегося умением владеть мечом.

Взрослые воины-мужчины вдруг поняли: эти дети уже настолько хорошо владеют любым оружием, что легко могут в одиночку противостоять им.

Но учёба на этом не кончилась. Самое страшное, о чем нельзя было и подумать, ждало мальчиков впереди. Это Рус понял намного позднее из полученного собственного опыта, а также из долгих разговоров с учителем Куртом, отечески относившимся к нему.

Среди сотен и тысяч маленьких рабов, ставших гладиаторами, Мёрд и его люди искали детей, из которых можно было вырастить воина-зверя, способного вызывать в своём сознании и теле боевое неистовство – дикую ярость, придающую человеку невообразимые силы. Такие бойцы и целые отряды, собранные из них, нужны были королям, императорам, халифам и князьям. Их можно было продавать за огромные деньги и продолжать выращивать всё новых и новых воинов. Мёрд называл их бешеными.

Но как найти такого ребёнка? В обычной мальчишеской драке разглядеть его просто невозможно. Дети ещё не готовы биться до смерти, отнимая чужую жизнь или защищая свою. Этому их нужно было научить. Или заставить!

Мёрд уже давно умел интуитивно определять в мальчиках задатки воина-зверя по движениям, мимике лица, быстроте речи и блеску глаз. Вот только не все дети, имеющие эти задатки, становились нужными ему бойцами. А потому в школах ланисты Мёрда сложилась четырёхступенчатая система обучения детей.

На первой ступени в многочисленных мелких школах ребят обучали владению оружием для подготовки к поединкам, проводимым в амфитеатрах огромного государства императора Карла.

Второй ступени ланиста уделял особое внимание. Сюда уже подбирались дети, имеющие явные задатки воина-зверя. Их привозили из разных мест. Из них создавали маленькие элитные отряды, с которыми занимались лучшие учителя фехтования и борьбы. Они доводили до совершенства уже полученные мальчиками боевые навыки, а попутно многократно и незаметно проверяли выявленные задатки. Ну а затем наступал самый сложный и страшный для детей, а для ланисты самый ответственный этап, третий.

Элитный отряд маленьких гладиаторов перевозили в школу, где всем командовали учитель Флор и его помощник – толстяк и весельчак Курт.

Эти двое были из числа первых бешеных, выращенных Мёрдом. Когда-то он очень выгодно продал их на службу баварскому герцогу Тассилону. В одном из сражений бешеные спасли тому жизнь, но были так сильно изранены, что благодарный герцог освободил их от службы и отправил на излечение к Мёрду. У него они и остались, но уже в качестве свободных учителей. Кому же, как не им, можно было доверить развитие необычных боевых качеств маленьких гладиаторов.

И если после тяжёлого ранения в ногу Курт по-прежнему оставался весёлым и добрым человеком, то потеря руки сделала Флора злым и жестоким ко всем окружающим, а особенно к детям.

По его приказу сразу за пределами периметра школы были выкопаны десять больших ям глубиной не менее четырёх локтей. Каждую из них посередине перегораживал деревянный щит, образуя два вместительных отсека. Их земляные стенки были укреплены ошкуренными деревянными жердями. Сверху над ямами от дождя, если этого хотел Флор, на колья натягивали просмолённую парусину, образующую, как у военной палатки, две покатые стороны.

Вот в такие отсеки усаживали мальчиков и держали там по многу дней без пищи, а иногда и без воды. В