Последующий разговор велся на французском, но Блюхер постоянно повторял слово «oui», которое, как знал Кит, означало «да». Это казалось хорошим знаком.

Пока двое мужчин разговаривали на чужом для обоих языке, начали появляться старшие прусские офицеры. Разговор закончился тем, что и граф, и Блюхер кивнули, затем Блюхер отдал приказы адъютантам.

Граф прояснил ситуацию для Кита. Часть армии Бонапарта преследовала пруссаков до самого Вавра, и Блюхеру пришлось оставить часть своих сил, чтобы их сдержать. Однако он был готов и желал повести большую часть армии в Мон-Сен-Жан этим утром, и, по сути, авангард уже переправился через реку.

— Когда они туда доберутся? — спросил Кит.

— Слишком рано говорить. Я сейчас поеду обратно и скажу Веллингтону, что они в пути. Вы останетесь с пруссаками, как приказал Веллингтон, пока не сможете дать надежную оценку времени их прибытия. Ваша задача теперь стала решающей. Веллингтон будет отчаянно ждать новостей о том, когда он получит подкрепление, которое удвоит численность его армии.

Кит был взволнован тем, что ему доверили такую важную задачу, и в то же время чувствовал тяжесть огромной ответственности.

— Оставайтесь с ними, по крайней мере, пока они не покинут город, — сказал граф. — А дальше действуйте по своему усмотрению.

— Есть, сэр.

Граф поклонился Блюхеру и откланялся.

«Теперь я один», — подумал Кит.

Город Вавр лежал на западном берегу реки Диль. Кит забрал свою лошадь и проехал небольшое расстояние от рыночной площади до моста. Люди Блюхера уже переправлялись через него. Кит сразу понял, что на переброску тысяч солдат через этот узкий пролет уйдут часы. Река после недавних проливных дождей вышла из берегов, и перейти ее вброд было явно невозможно. На другом берегу он разведал вверх и вниз по течению и нашел еще два моста, один на южной окраине города и один в миле к северу отсюда, оба узкие.

Когда он вернулся к главному мосту, марширующие солдаты перемежались с орудиями в батареях по восемь штук, и образовался затор. Растущая толпа солдат ждала переправы. Солдаты привыкли ждать и весело уселись на землю отдыхать. Кит спросил у капитана, сколько орудий они везут в Мон-Сен-Жан. «Айнхундертфирундфирциг», — последовал ответ. Поразмыслив, Кит сообразил, что это означает «сто сорок четыре».

Кит последовал по маршруту армии в город. Здесь было не так спокойно. Марширующие сапоги превращали грязь под ногами в почти жидкую кашу. Вскоре он обнаружил причину задержки. У одного из самых тяжелых орудий сломалась ось, и оно перегородило дорогу. Его нужно было оттащить в сторону, но улица была узкой. Краснолицый офицер хлестал лошадей и яростно ругался, пока дюжина солдат, с трудом удерживаясь на ногах на болотистой улице, налегала на лафет, отчаянно пытаясь сдвинуть его с места.

Он пробился сквозь толпу и вышел на другую сторону города, где убедился, что прошедшие войска свернули на проселочную дорогу, ведущую к Мон-Сен-Жану.

Вернувшись к мосту, он увидел, что на другом берегу скопилось уже несколько тысяч обездвиженных солдат. Кит начал опасаться, что на их переправу уйдет весь день.

Колонна снова тронулась. Должно быть, сломанный лафет наконец-то убрали. Солдатам пришлось посторониться, пока тяжелые, запряженные лошадьми орудия одно за другим пересекали мост и въезжали в город. В восемь часов они все еще не переправили все свои орудия через город.

Затем начался пожар.

Кит почувствовал запах, прежде чем увидел его. Запах горящей соломы. Она должна была быть слишком мокрой, чтобы гореть. Многие здания были деревянными, и дым, поднимавшийся из центра города, превратился из столба в облако, а затем в туман, заполнивший улицы, заставляя солдат кашлять, а их глаза слезиться.

Армия снова встала намертво. Некоторые солдаты побросали орудия, лошадей и отступили, чтобы спастись от пламени. Те, кто был рядом с повозками с боеприпасами, в панике бежали, опасаясь мощного взрыва. Офицеры приказали оставшимся отступать тем же путем, каким они пришли. На узких улочках попытка развернуть всю процессию, включая лафеты с упряжками из шести лошадей, вызвала еще больше ругани и неразберихи.

Кит вернулся к мосту, намереваясь предложить пруссакам воспользоваться другими мостами, но офицеры его опередили и уже отправляли батальоны окольными путями.

Кит перешел через ближайший, южный мост и, обогнув окраины, вышел к западной части города. Он нашел дорогу на Мон-Сен-Жан и убедился, что пруссаки идут по этому маршруту.

Он вернулся к главному мосту и увидел, что войска теперь слаженно движутся по альтернативным путям. Орудия оттаскивали от центра города. Повозки с боеприпасами также присоединялись к процессии.

Было уже десять тридцать, время, когда Веллингтон ожидал прибытия пруссаков на поле боя.

Кит попытался оценить их новое время прибытия. Он прикинул, что, выйдя на чистую дорогу, они смогут идти со скоростью две-три мили в час. Значит, он мог доложить Веллингтону, что основная часть войск может начать прибывать в Мон-Сен-Жан примерно через пять часов, в половине четвертого пополудни. При условии, если больше ничего не случится.

Он поскакал вперед, чтобы сообщить Веллингтону эту новость.

43

Веллингтон приказал всем женщинам покинуть поле боя. Некоторые подчинились. Сэл была среди тех, кто проигнорировал этот приказ.

И теперь ей было скучно. Она никогда бы не подумала, что такое возможно. Она лежала на земле у вершины хребта, вместе с Джарджем и другими солдатами 107-го пехотного полка, глядя вниз на раскинувшийся пейзаж и ожидая начала битвы. Им не положено было находиться так близко к передовой, но они устроились в небольшой ложбине, скрывавшей их от глаз.

Она поймала себя на том, что с нетерпением ждет начала. «Какая же я дура», — подумала она.

Затем, в половине двенадцатого, все началось.

Как и ожидалось, французы первыми атаковали замок и хозяйственные постройки Угумона, передового поста союзников, находившегося в полумиле от того места, где она лежала, и в опасной близости от французских боевых порядков.

Она могла различить комплекс из домов, сараев и часовни, окруженный деревьями. Огороженный сад и роща фруктовых деревьев находились с запада, справа от Сэл. С дальней стороны, к югу, но все еще видимый Сэл, между фермой и французскими боевыми порядками располагался небольшой лесок, буквально пара акров. Сэл сказали, что Угумон защищают двести британских гвардейцев и тысяча немцев. Войска были размещены в лесу и роще, а также на территории самой фермы.

Французская атака началась с мощного артиллерийского обстрела, который, по мнению Сэл, должен был быть сокрушительным на таком коротком расстоянии.

Затем французская пехота двинулась со своей линии фронта через открытое поле к Угумону. В ответ заговорили орудия союзников, обстреливая пехоту шрапнелью.

Союзники в лесу начали стрелять по французам из-за деревьев. У немцев были винтовки, которые били дальше и точнее.

Шрапнель и винтовки были смертоносно эффективны, и французские солдаты в синих мундирах падали сотнями, но они держали строй и продолжали идти.

— Они же такая легкая мишень, — сказала Сэл. — Почему они не бегут вперед, а идут шагом?

Вопрос не был обращен к кому-то конкретно, но на него ответил ветеран войны в Испании.

— Дисциплина, — сказал он. — Через минуту они остановятся и дадут залп все вместе.

«А я бы все равно побежала», — подумала Сэл.

*

Кит вернулся в Мон-Сен-Жан вскоре после полудня.

Он нашел Веллингтона верхом на коне у гвардейцев, на хребте над Угумоном, наблюдающим за ожесточенным боем у фермы.

Веллингтон увидел его и раздраженно спросил:

— Где, черт возьми, эти пруссаки? Я ждал их несколько часов назад!

Гнев Веллингтона бывал сокрушительным, и не всегда он был направлен на тех, кто его заслуживал.

Кит собрался с духом, чтобы доложить командиру дурные вести.