Де Брело всматривался в лицо сидящего перед ним русского гардемарина. Для умудренного опытом чиновника эмоции юноши читались как в открытой книге.

– Не расстраивайтесь месье Григорьев. Какой бы из вариантов вы не выбрали, он будет правильным. Отдайтесь в руки судьбы, – посоветовал клерк, – а пока подойдите к моему заместителю, Жюльену. Он выдаст бумаги для получения жалования. Если разумеется ваше казначейство станет высылать векселя исправно. К нему же можете подходить и интересоваться по поводу вакансий. Всего вам доброго месье Григорьев.

Жульен, суетливый мужчина лет тридцати, долго рылся в папках занимающих обширные стеллажи его кабинета. Потом вернулся с банковским векселем в руках, протянув его Алексею.

– Ваше жалованье за три месяца, месье. За следующим придете… – Жюльен сделал паузу сверяясь с записями, – … простите, но думаю вам придется сначала зайти в свое посольство и подтвердить график получения векселей. Что касается вакансий, то заходите, скажем раз в пару недель. Еще оставьте адрес, где вы остановились. Если будет что-то срочное, то я пришлю посыльного.

Распрощавшись с Жюльеном, Алексей вышел из полутемного вестибюля секретариата. Яркий свет солнечного сентябрьского дня контрастировал с отчаянием поселившимся в его душе. Даже бурлящая жизнью улица Сент-Оноре, не вызывала больше радости, как это было еще вчера. Он не знал куда ему идти и что делать, а новизна Парижа больше не прельщала. Погрузившись в мысли Алексей брел вверх по улице не замечая ничего вокруг себя. Рядом стучали копыта проезжающих экипажей и карет. Кто-то из окна второго этажа бранил кухарку, мальчишка с корзиной, бегущий по улице, чуть не сбил гардемарина с ног, но Алексею не было до этого никакого дела.

Из состояния прострации его вывел крик газетчика. Что-то в глубине сознания зацепилось за слова мальчишки. Алексей остановился и прислушался.

– “Ля Газет”, – выкрикивал звонкий с хрипотцой мальчишеский голос, – Покупайте “Ля Газет»! Свежие новости. Россия вступает в войну! Союз с Францией против Пруссии. Англичане готовят флот. Король Людовик укрепляет границы. Читайте, читайте «Ля Газет» Все вести из Петербурга и Берлина прямо в номере!

Заметив заинтересовавшегося военного, мальчишка лет одиннадцати подскочил и сунул в руки гардемарина остро пахнущую типографской краской газету.

– Десять су, месье. Все самое важное на первой полосе!

Расплатившись с газетчиком, Алексей поискал глазами укромное местечко. Неподалеку обнаружилась вывеска кофейни. Сев за столик и заказав чашку горячего шоколада даже не поинтересовавшись ценой, он в нетерпении развернул газету. На первой странице крупным шрифтом красовался заголовок : “Альянс подтвержден. Россия вступает в войну, чтобы поддержать Его Наихристианнейшее Величество!” Далее более мелким шрифтом: «Париж, 4 Сентября 1756 года. По милости Провидения и в светлом согласии с великим разумением монархов Европы, Его Императорское Величество, Царь и Самодержец Всероссийский, изволил присоединиться к союзу, заключенному между Францией и Австрией, в целях восстановления всеобщего равновесия, нарушенного притязаниями прусского короля. Уже раздаются сведения, что войска в Лифляндии приведены в движение, а Балтийский флот готовится к выходу. Посол России в Париже, господин граф Бестужев-Рюмин, был принят на аудиенции у Его Величества Людовика Пятнадцатого, где выражена была глубочайшая признательность за столь благородный союз»

Алексей едва смог унять дрожь в руках. «Балтийский флот готовится к выходу» – вертелась в голове фраза. Она означала, что все гардемарины готовятся идти в бой, а он сидит здесь в далеком Париже, за сотни верст от моря и воинской славы.

Две недели слились в один длинный кошмар. Большую часть времени Алексей провел лежа на кровати в своей комнате рассматривая пятна плесени на потолке. Он даже не пошел обналичивать вексель с жалованием. Из последних наличных денег он заплатил хозяйке за полный пансион и как заведенный спускался на кухню, чтобы поесть. Оживленные улицы Парижа больше не манили его. Город казался чужим и неуместным. А еще в нем не было моря. Место Алексея было не здесь, в переулке близ церкви Сен-Рош, а там – на просторах Балтики. За пару дней до назначенного срока посещения Морского секретариата в нем начало нарастать нетерпение. Алексей решил, что если ничего не изменится, то он пойдет в посольство и попросит отозвать его назад в Россию.

Ровно через две недели гардемарин Григорьев снова вошел в вестибюль Морского секретариата.

– Месье Григорьев, рад вас снова видеть, – Жюльен поднялся из-за стола и тепло поприветствовал Алексея. В его голосе что-то изменилось. В прошлый раз он показался сухим и скучающим, а сегодня в нем появился интерес и уважение. У Алексея затеплилась надежда.

– Неужели появилась вакансия для меня? – спросил он, стараясь не показывать взволнованности.

– Э-э, не совсем… – замялся Жульен, но тут же бодрым голосом добавил, – месье де Брело просил вас зайти сразу, как вы объявитесь.

Поблагодарив, Григорьев отправился в приемную первого помощника морского секретаря. В приемной, как и в прошлый раз, ожидало несколько офицеров. До его прихода они разговаривали, но как только он вошел, замолчали и поприветствовали легким поклоном. Несколько минут они молча таращились на незнакомый мундир, а потом один из них, лейтенант, заговорил:

– Прошу прощения, месье. Вы случайно не из России?

– Из России, – подтвердил Григорьев.

Лейтенант оживился:

– Добро пожаловать во Францию. Позвольте представиться, Антуан Потье, лейтенант с 84-пушечного линейного корабля «Соле́й Рояль».

Алексей представился в ответ, удивляясь столь разительным переменам в отношении к нему французов.

– Я слышал от клерков, что нам уже прислали офицера из России – это хороший знак. – продолжил лейтенант – Вместе мы быстро разобьем прусаков. Господа, – лейтенант обернулся к остальным офицерам, – позвольте представить вам нашего русского союзника.

Офицеры по очереди представились, поздравили с прибытием и даже единогласно решили уступить ему свое место в очереди, то ли из вежливости, то ли чтобы посплетничать за его спиной. В любом случае Алексей был совсем не против.

Кабинет де Брело встретил гардемарина все тем же набором запахов, к которому добавился еще запах полированной мебели.

Клерк заулыбался, по-дружески протянул руку и предложил присаживаться, чего не делал в прошлый раз.

– Месье Григорьев, – начал клерк, – Россия вступила в игру. Это меняет все.

– Это значит, что я получу назначение? – не оставляя место иносказаниям, напрямую спросил Алексей.

Де Брело откинулся в кресле, взял табакерку и начал крутить ее в руках, затем с притворной задумчивостью произнес: