Сонсолес Онега
Дочери служанки
© Sonsoles Ónega, 2023
© Editorial Planeta, S. A., 2023
© Борисова А., перевод на русский язык, 2025
© Издание на русском языке, оформление ООО «Издательство АЗБУКА», 2025
* * *
Посвящается Яго и Гонсало, которые всегда меня ждут
Помни об этом и передай эту память другим.
Луис Сернуда
Мертвые остаются жить в памяти живых.
Марк Туллий Цицерон
Любви и моря хватит всем.
– Говорят, роды прошли в доме семьи Вальдес.
– Кто тебе сказал?
– В порту судачили, а дальше новость разлетелась, словно чайки над морем. И еще кое-что.
– Что такое?
– А то, что раз служанка и хозяйка родили одновременно, тут не обошлось без колдовства.
Часть 1. Пунта до Бико, февраль 1900 года
Глава 1
Есть истории, скрытые в глубине веков, а между тем их стоило бы рассказать. Семейные предания о тех, кто ушел из жизни и покоится под слоем пепла. Та история, что начала прорастать сквозь стены замка Святого Духа, как раз одна из таких.
До сих пор так никто и не осмелился ее рассказать.
Хотя она носилась над морем, словно чайка.
Сеньор Вальдес и его супруга только что закончили ужинать, когда влажный воздух проник в столовую, и они перешли в каминную залу, где донья Инес почувствовала приближение родов, отчего ее охватил озноб. Последние дни ей было не по себе, но так рано она не ждала. Предполагалось, что в эти дни должна родить Рената, жена Доминго: браки между охранниками и работницами, жившими на земле замка Святого Духа, иногда случались. О том, что именно произошло в последующие несколько часов, мог знать только дон Густаво Вальдес, поскольку был в курсе дела и мог выстраивать обоснованные предположения. На самом деле, никому бы не удалось сказать точно, что произошло той ночью, дождливой, как все февральские ночи в Пунта до Бико, в провинции Понтеведра.
Порывы северного ветра ударяли в окна, и казалось, они разобьются, не выдержав его неистовой силы. Густаво пошевелил поленья в камине и углубился в чтение статьи о выращивании свеклы, клубни которой некоторое время назад заинтересовали его с точки зрения производства сахара.
Донья Инес сказала, что у нее начинаются схватки, но муж не обратил внимания ни на ее слова, ни на фиолетовые тени у нее под глазами, ни на то, что ее живот опустился до уровня бедер. Они сидели в креслах мебельного гарнитура на некотором расстоянии друг от друга, и он был в наушниках, так что не мог заметить, как донья Инес дрожит от лихорадки.
– Мне что-то нехорошо, Густаво, – повторила она.
Муж оторвался от газеты.
– Ложись спать, любовь моя. Я сейчас к тебе поднимусь.
Донья Инес посмотрела на мужа, но он был так увлечен статьей в газете «Маяк», что лучше было оставить его в покое. Она вышла из гостиной и заглянула в кухню, попросить Исабелу, служанку, чтобы та приготовила ей какой-нибудь горячий отвар.
– Хотя не знаю, удастся ли мне его выпить. Мне кажется, я умираю.
– Что случилось с моей госпожой?
– У меня болит вот здесь.
Она коснулась ладонью внизу живота.
– Как будто мне раздирают кишки.
– Поднимайтесь наверх, а я вслед за вами. Принесу вам яблочную настойку.
– Нет, настойку не надо, Исабела. Принеси липового чаю.
– Липового?
– Да, Исабела, липового чаю. Хайме уснул?
– Да, сеньора. Как ангелочек. О малыше не волнуйтесь. А я сейчас. У вас по лицу видно, что вам нехорошо.
– А как Рената?
Сеньора спрашивала о другой служанке; перед сном госпожа всегда интересовалась, как обстоят дела в доме.
– Она закрылась у себя в шесть вечера.
– И не выходила?
– Нет, сеньора.
– А где Доминго? Что о нем известно?
– Сидит, должно быть, в винном погребке.
Острая боль заставила донью Инес согнуться пополам.
– Как мне плохо. Думаю, он родится сегодня.
– Что вы, сеньора! Даже не говорите такого. Сегодня воскресенье. А мы повитуху не предупреждали. Ей понадобится время, чтобы добраться сюда из Виго. Воскресенье же, – повторила она встревоженно.
– Возможно, доктор Кубедо еще не спит?
– Этого я знать не могу, сеньора. Но знаю, что доктор Кубедо роды не принимает.
– Все равно. Пожалуйста, пошли за доктором.
– Где же я его найду в этот час?
– Наверное, он дома или не знаю, где еще, – ответила донья Инес.
Поддерживая руками живот, она с трудом поднялась по лестнице в супружескую спальню, где рухнула на кровать, чувствуя такие схватки, которых до сих пор не знала. Они были совсем не похожи на те, что были у нее, когда она годом раньше рожала первенца, Хайме. Боль была резкая и отрывистая. Она провела рукой внизу живота, и ладонь обагрилась кровью.
– Исабела! Исабела! Нельзя терять ни минуты!
– Это сеньора так кричит? – вдруг, словно очнувшись, спросил дон Густаво.
Он отшвырнул журнал на пол и бегом бросился по лестнице, а Исабела, ничего не ответив хозяину, помчалась за доктором. Тот, уже облачившись в пижаму, готовился забыть об окружающей действительности до следующего дня.
– Доктор, вы должны отправиться в имение сеньоров Вальдес. Донья Инес рожает. Как бы не умерла!
– Не преувеличивай, женщина!
– Я нисколько не преувеличиваю. Она говорит, чувствует себя так, будто ей раздирают кишки. Иначе мы бы не стали вас беспокоить. Быстрее, доктор, ради всего святого!
– Когда ей рожать?
– Самое меньшее, через три недели.
– Согласно твоим расчетам…
– Да, сеньор, согласно моим расчетам.
Служанка была так настойчива, что врач решился идти. Она едва дала ему время накинуть на плечи пальто и взять саквояж с инструментами, так что зонт он забыл, несмотря на дождь, который все не унимался. Дорогу развезло от грязи, они шли медленно, чтобы не поскользнуться, и доктор Кубедо не поддавался страхам. Услышав скрип ворот, залаяли собаки и замяукали коты. Промокшие до костей доктор и служанка поднялись по лестнице, перепрыгивая ступеньки, оставляя на каждой площадке лужи воды. В спальне сеньоров Вальдес дон Густаво, словно страждущая душа, стоял на коленях в ногах кровати, где донья Инес никак не могла разродиться.
– Ради всего святого, доктор Кубедо, спасите мою жену! – всхлипнул дон Густаво.
– Ну что вы такое говорите, дон Густаво, ведь это
