Менее удачливые сообщники шпиона, опустошив все автоматные диски и не причинив пограничникам никакого вреда, сдались — путь к отступлению им был отрезан. На допросе они сообщили, что вначале группу составляли пятеро. В последний момент один струсил, отказался высаживаться.

Они не лгали, так оно и было. Но они не знали, что случилось минуту спустя, после того, как их резиновая шлюпка отошла от катера, который привез нарушителей границы.

Четверо были приманкой, жертвами, которых заранее обрекли на провал. Их хозяева понимали, что высадка группы никак не пройдет мимо внимания пограничников. И когда четверо отплыли на шлюпке, пятый, одев акваланг, неслышно направился к берегу. Добравшись до цели, долго ждал, пока не послышалась стрельба. Тогда, рассчитывая, что наблюдение за этим участком ослаблено, выскочил из воды на сушу. Благодаря столь сложному маневру, переход границы удался.

Человек, совершивший этот переход, был профессиональным шпионом. Родился в Южной Америке, в семье русских эмигрантов. Отец его когда-то служил секретным агентом жандармского корпуса последнего «императора всея Руси», мать происходила из рода потомственных ростовских спекулянтов. От отца он унаследовал склонность к интригам и отвращение к честному труду, от матери — восточную внешность: смуглый цвет лица, черные глаза чуть навыкате, часто приобретающие сентиментальное выражение, прямые черные волосы, щеки, всегда сизые, сколько ни скобли их бритвой.

Внешность подсказала маску, которую он надел, отправляясь в советскую страну: служащий из города Орджоникидзе Темирсолтан Дзакоев — щегольские тонкие усики, манера отлично одеваться, легкие гортанные интонации в голосе. Были у него «паспорт», «справка с места работы» и другие «документы» — все в одинаковой мере фальшивые.

В Советский Союз Дзакоев пробрался с точным и определенным заданием: найти доступ на завод, собрать о нем как можно больше сведений.

Переходом границы Дзакоев был доволен, за исключением одного обстоятельства, для него очень важного. Торопясь уйти подальше от берега, он сбился в темноте с тропинки, упал в неглубокий, скрытый кустарником овраг. Ловкий, как кошка, Дзакоев не пострадал от падения, даже не поцарапался. Обеспокоило и встревожило его другое: сунув руку в карман, с ужасом убедился, что потерял пистолет. Несколько минут с лихорадочной поспешностью — ведь за ним могли гнаться! — шарил вокруг. Натыкался на сухие ветки и прелые листья, рискнул посветить фонариком, но тщетно — оружие так и не нашлось. А мешкать недопустимо. Дзакоев не знал, что произошло на морском берегу после того, как он скрылся. Каждую секунду его могли настигнуть. Волей-неволей пришлось прекратить поиски и удирать.

Дзакоев остался без оружия. Для него это было трагедией: появилась непредвиденная опасность, которая лишала душевного равновесия, напоминала о себе каждую минуту, каждый час, каждый день. С пистолетом в руках он рассчитывал постоять за себя, надеялся на благополучный исход даже в самом серьезном и опасном положении, без оружия испытывал растерянность и даже страх.

А для страха вскоре появились веские основания…

Первую остановку он сделал далеко от города, в котором предстояло выполнить задание. Здесь собирался передохнуть, привести себя в порядок, собраться с мыслями.

Хотя документы Дзакоева изготовляли по особому заказу лучшие мастера, идти в гостиницу, где потребуют паспорт, он не рискнул. Побрел на окраину, толкнулся в дверь приятного четырехоконного домишки. «Постояльца примете?» — спросил вышедшего на стук старика. Ответив: «Сейчас, милок, погоди маленько», старик ушел — наверно, посоветоваться.

У старика, которого звали Федором Васильевичем, Дзакоев прожил три дня. На четвертый хозяин попросил: «Ты, милок, паспорт в прописку сдай. Нельзя иначе — закон». «Конечно, у меня сегодня решается, останусь или уеду. Если останусь, завтра прописывай…»

Утром Дзакоев сидел в купе скорого поезда. Он направлялся в один из промышленных городов. Здесь, на Колхозной улице, в доме номер 135, помещается портняжная, в которой работает некий Горбенко. Дзакоев должен подойти к нему и сказать: «Я хотел бы сшить куртку из вельвета». Горбенко спросит: «Из коричневого или синего?». Ответ: «Из синего». Заключительная фраза пароля: «Простите, я сейчас узнаю, есть ли у нас синий вельвет».

Для первого раза Дзакоев заходить внутрь не стал, а только прошел мимо мастерской, оглядев ее незаметно и зорко. Сквозь широкое окно увидел несколько манекенов, одетых с присущим манекенам щегольством; прилавок, на котором лежали рулоны пестрых тканей; миловидную блондинку — прижав плечиком к уху телефонную трубку, она что то записывала на клочке бумаги.

Осторожность никогда не мешает, — это незыблемое правило не раз избавляло Дзакоева от бед. Он направился к ближайшему телефону-автомату.

Номер телефона «пошивочного ателье» узнал в справочной. Когда Дзакоев позвонил в портняжную, послышались частые гудки — занято. Обождав, набрал нужный номер снова.

— Пошивочное, — прощебетал в трубке бойкий девичий голосок.

— Попросите Горбенко.

— А Горбенко у нас не ра… — что называется «с налета» выпалила девица и вдруг голосок ее оборвался, как бы налетев на невидимое препятствие. Секунду спустя, заговорила совсем другим тоном. — Обождите, я позову его… Кто спрашивает?

— Заказчик, — ответил Дзакоев. — Не беспокойтесь, я лучше зайду сам, — и повесил трубку.

Ясно! Горбенко арестован. Дура-девка проболталась, хотя ее, конечно, строго-настрого предупредили, чтобы не отвечала на вопросы о Горбенко, старалась узнать, кто им интересуется… Оплошность девицы спасла Дзакоева… Если бы явился в «пошивочную», там бы сразу задержали… Но звонком он подал контрразведке вести о себе… Надо немедленно скрыться…

А куда?..

Об этом он подумает после. Сейчас главное — не дать возможности нащупать свой след. Конечно, девица уже сообщила о телефонном звонке, могло быть и так, что сотрудник госбезопасности дежурит в ателье, — слышал разговор о Горбенко. Дзакоев знал, с кем имеет дело, не сомневался, что меры по его розыску будут приняты быстрые, энергичные и решительные. Надо немедленно оставить город, пока не начали вести наблюдение за вокзалами.

В пути Дзакоев подвел итог, происшедшему и наметил план дальнейших действий. Других явок у него нет. От города, в который его послали, следует держаться подальше. Опыт шпиона подсказывал, что сейчас слишком «горячо», следует до поры до времени затаиться. Может, даже подумать о возвращении за кордон… Лучше всего для этой цели годится один из морских южных портов…

Так Дзакоев попал в Приморск.

И тут ему подвернулась очень удачная встреча.

Сойдя с поезда, Дзакоев неторопливо шагал по улице, раздумывая, как быть дальше. Внешне выглядел спокойным, беспечным — хорошо одетый, даже фатоватый, средних лет, любитель женского пола, лишней рюмки коньяку в приятной компании… Но травленый волк не дремал, всегда был готов к сопротивлению или бегству, сторожко озирался.

Характерная внешность, походка вперевалочку