— Нет, — коротко ответил Максим, а чуть погодя все-таки добавил, — не могу.

— Ох уж эти мне тайны, — протянул Харитон, откладывая наконец свою схему, — все, даже самые таинственные тайны, в итоге оборачиваются какой-нибудь банальной глупостью, помяни мое слово. Чем таинственнее, тем глупее. И почти всегда все упирается либо в стыд, либо в амбиции.

— Может, ты и прав, — ответил Максим, сосредоточенно держа заклинание, выгореть пока успели только две точки, — но это все слишком грубо и упрощенно, всегда есть нюансы, которые все меняют.

— Анекдот про нюанс я тебе рассказывать не буду, сам знаешь, но суть всегда одна: стыд или амбиции. Ну ладно, это все пустое, не можешь и не можешь, что уж тут. Те, кто могут — не нужны, обычное дело. График занятий я тебе оставлю, как и литературу по нужным конструктам. От тебя мне потребуется двухмесячная плата твоим волшебным картоном. Кстати, как там твои конкуренты? Разгадали секрет производства?

— Нет, — Максим улыбнулся, — давят со стороны Гильдии, казначей перестал покупать карты Восстановления у меня в счет Очков Заслуг, требует передать рецепт. Глава отделения не вмешивается, но намекает, что он скорее на стороне казначея. Хорошо хоть правила Гильдии не обязывают передавать секреты, носишь материалы с тварей в стандартном объеме — молодец, все, что больше — в Заслуги. Михаил Васильевич, шипит, но кровь урсидаев и все запчасти забирает по твердым расценкам.

— Совсем охамели, щеглы! Pathétiques pince-sous! — Харитон неодобрительно нахмурился. — Зайду к Паше перед отъездом, знает ведь, на чьего ученика зубы скалит, оставлю без медицинской помощи, посмотрим, долго ли так себя вести будут!

— А и зайди, мне уже ругаться лень с ними, — пробормотал Максим, встряхивая ладонями, — Все! Четыре точки, потоки иссякли. Что дальше?

— Держи второй листок, максимум три точки, продолжай. Пока твой бывший начальник не пришел, хорошо бы до одной точки добраться.

Макс продолжил занятия, параллельно размышляя о том, как тесен мир одаренных, что учитель может запросто пойти и обсудить его проблему с главой отделения гильдии, фамильярно называя того Пашей.

Бывший шеф приехал минута в минуту, как обещал. Вообще, пунктуальность была его сильным местом, сам не опаздывал, другим за опоздания спуску не давал. Максим невольно вспомнил мгновенное увольнение лучшего менеджера по продажам, который перебухал накануне и заявился в офис в двенадцатом часу, не предупредив об отсутствии ни руководителя, ни офис-менеджера. Ностальгия!

— Приветствую, Алексей Ильич! — поднялся с диванчика в фойе Максим, который, к моменту приезда гостя, успел добраться до одной выжженой точки за заход, выпить две кружки кофе и даже немного заскучать в ожидании. Харитон куда-то смотался, наказав использовать для переговоров непосредственно кабинет иглорефлексотерапии и не лезть в его рабочую зону.

Алексей Ильич был невысок, в меру спортивен, однако нервный образ жизни, нездоровое питание и алкоголь вкупе с трудоголизмом уже оставили на нем свои следы: отчетливые тени под глазами, сутулость, начинающийся живот, бич всех мужиков за тридцать, забивающих на спорт, но не забывающих про пиво. Несмотря на общую вальяжность, неторопливость и основательность, присущую людям, привыкшим руководить, а также проводить серьезные переговоры на высоких уровнях, в движениях бывшего начальника порой прорывалась какая-то нервная суетливость, не свойственная ему, сколько Максим шефа помнил.

— Чем обязан и звонку, и визиту? — спросил Максим, рукой приглашая бывшего шефа пройти в кабинет. Он решил не рассусоливать, а сразу перевести диалог в деловое русло. Все лучше, чем отвечать на глупые вопросы про текущее место работы.

Алексей Ильич молча пожал руку, помялся, но прошел в указанном направлении, ничего не сказав. Зайдя в кабинет, Максим и гость расположились на двух гостевых стульях. Повисла неловкая пауза.

— Извини за столь внезапное появление, — начал бывший шеф, — я узнал, что ты из этих и решил обратиться.

— Нет, — решительно парировал Максим, — я точно не из этих.

Алексей Ильич поморщился, разговор не желал начинаться нормально.

— Давайте все-таки с начала, что за проблема, на какую помощь вы рассчитываете? — продолжил Максим. — А уже потом обсудим, что за ваши знакомые портят мне репутацию, причисляя к загадочным «этим».

— Наташка у меня болеет, по врачам затаскал уже, в Швейцарию сгонял, месяца три там лежала, ничего поставить не могут, — зачастил Алексей Ильич, совершенно выходя из образа делового человека. Образ этот он таскал двадцать четыре на семь, по мнению Максима, чаще, чем костюм с галстуком.

— Когда был в Берне последний раз, перед тем как увезти дочку обратно, напился в баре с каким-то немцем, долго сидели, рассказал ему все, а тот так удивился натурально, типа ты же в одном городе с Харитоном живешь, в чем проблема? Я его спрашиваю, какой такой Харитон, а он, типа точно, к Харитону просто так не прорваться, с учеником его потолкуй, Максимом Медведевым, тот, наверное, передаст. Мы дальше еще пили, мне показалось, что чушь несет мужик, тем более по-английски он говорил хреново, не придал значения, подумал, пьяный бред. А вот приехал назад, сидел в кабинете и вдруг вспомнил, ты же Медведев!

— Я и еще пара десятков Максимов только в нашем городе, не считая окрестных поселков и городишек, — спокойно согласился Максим.

— Вот и я не пошел звонить сразу! — бывший шеф уже пришел в себя и слегка воодушевился. — Дал задание сбшнику пробить Максимов Медведевых и связь с неким Харитоном по работе; я подумал: раз ученик, то, может, как-то официально зарегистрированы в одной структуре. Ну а тот ко мне уже через полчаса пришел, сказал, твой Максимка и есть тот, у кого в работодателях Харитон Васильевич Бестужев имеется. Еще предупредил, что в структуре его интерес не одобрили и дальше лезть запретили, намекнув, что будут проблемы. Вот я к тебе и рванул. Максим, помоги, а! Сколько хочешь проси, деньги есть, если не хватит, найду, где взять, только помоги!

— И вот вы так, на основании слов неизвестного немца в бернской рыгаловке решили, что я великий целитель? Алексей Ильич, я как-то даже затрудняюсь, как мне оценивать такую ситуацию.

— Максим, я в бизнесе очень давно, опыта вагон, можно так сказать, — Алексей Ильич посерьезнел и потер уголок правой брови, хорошо знакомый признак уверенности в своей правоте, Максим изучил это четко за время споров с шефом по различным вопросам,