выполнению поставленной задачи со всей ответственностью. И вот, в порыве своего служебного рвения, мы вскрываем находящиеся под двумя пломбами ОТК и военного представительства эти тарные единицы, потрошим находящуюся под вакуумом полиэтиленовую упаковку, и начинаем перетряхивать и пересчитывать все их содержимое. После чего в обратном порядке, как бы мы ни старались, буквально распихивать (а иначе и не охарактеризовать это действо) его по своим укладочным местам. Такая варварская и бессмысленная работа, но казавшаяся нам тогда очень важной и, однако, не выявившая ровным счетом никаких несоответствий с внутренними описями, заняла целую рабочую неделю. А, вспоминая то мероприятие, когда через многие годы волей службы я стал начальником военного представительства того самого предприятия, которое изготавливало именно эти системы управления, и когда воочию увидел, с какой тщательностью и ответственностью, в основном, женскими руками, под неусыпным наблюдением службы технического контроля и военпредов, происходит комплектация и укладка ЗИПа, назвал бы то наше занятие не иначе, как полным идиотизмом. Но, что было, то было! Мы же тогда об этом не знали, верно?

* * *

При всей нашей занятости в строительстве корабля, от несения повседневной воинской службы, нас, разумеется, никто не освобождал. Так получилось, что в службе внешних нарядов меня определили начальником караула керченской гарнизонной гауптвахты. Для меня это было, скажем, так, шикарное служебное мероприятие. Впрочем, в нем охотно принимали участие, как моряки часовыми и караульными, так и те провинившиеся моряки нашего экипажа (а были и такие), которые отбывали наказание на ней в виде ареста. И у каждого было свое, но одинаковое по смыслу целеполагание – отдохнуть от каждодневной служебной суеты.

Керченская гарнизонная гауптвахта – небольшое аккуратное здание находилась в самом центре города у корня довольно длинного и широкого Генуэзского мола. Название этого портового сооружения пришло к нам из средневековых времен, когда на месте нынешнего города Керчь была колония генуэзцев. А в дни нашего пребывания он использовался для базирования находящихся в консервации кораблей, в основном базовых и морских тральщиков.

Каждое утро перед входом в здание гауптвахты собиралась группа довольно немолодых представительного вида и не особенно отягощенных службой мичманов, которые разбирали и уводили под свою ответственность арестантов на различные корабельные работы. Работа не пыльная, но ухаживать за дельными вещами, подсуричивать и подкрашивать какие-то элементы надстройки и корпуса корабля все равно же надо! А морякам-арестантам сплошное раздолье! Лето, теплынь, да еще не раз и не два в водах ласкового в это время года Керченского пролива искупаться можно. А мне во время их отсутствия, хоть и на жестком топчане, но все же можно было и отоспаться. Благо, часовой у ворот о прибытии дежурного по караулам всегда своевременно предупреждал. Тоже, ведь, чем не курорт! Небо и земля по сравнению с североморской гауптвахтой, на которую мне через некоторое время довелось ходить в наряд все тем же начальником караула. С ее мрачным наполовину вросшим в землю бараком и с не менее мрачными бесконечно длинным коридором и камерами с инеем на наружной стене зимой.

А еще хотел бы отметить, что по моему мироощущению, служба военных моряков в Керчи на кораблях консервации, а других там не было, по крайне мере внешне, представлялась каким-то полусонным царством.

* * *

Для некоторых из нас, кто были руководителями групп политических занятий (политгрупповодами), наша повседневная рутина еженедельно приносила и некоторое развлечение: мы ездили в город в политотдел на инструктаж – обязательное и важное служебное мероприятие. Сама Керчь – длинный многокилометровый город вдоль берега пролива. Поездка осуществлялась на городском маршрутном автобусе-гармошке неизменного желтого цвета и пропахшего дизельным выхлопом «Икарусе» венгерского производства – детище социалистической интеграции стран экономической взаимопомощи, который неспешно катился под палящим крымским солнцем по бесконечно длинной улице Оржоникидзе с такими же неспешными остановками. И почти на каждой, начиная от круга на нашей конечной остановке – пивная бочка, которые мы в шутку называли «желтыми коровами». Так что, при удачном стечении обстоятельств, по дороге можно было и перехватить кружечку пенного.

Здание политотдела находилось в самом центре города, поблизости с ним выделялось древней православной архитектурой храмовое здание, очевидно, приспособленное под какие-то хозяйственные нужды города. Еще неподалеку от политотдела располагались две недурственные «точки», посещением которых мы совсем неплохо завершали наш трудовой день. Одной из них являлся очень приличный ресторан, в котором подавались исключительно рыбные блюда отменного вкуса. Второй «точкой», под стать ему, был пивбар в полуподвальном прохладном помещении с таким же прохладным солоноватого привкуса пивом местного производства. В общем, любили мы это мероприятие и, вполне резонно считали, что день инструктажа групп политгрупповодов мы проживали не зря!

* * *

Редкий досуг в неслужебное время для наших холостяков, которых местные девицы почему-то называли «черными розами», был без большого набора развлечений. Особой популярностью у нас пользовался ресторан «Керчь» в центре города, где после унылого бербазовского питания можно было оттянуться вкусными кушаньями, и слегка покуролесить, разумеется, в рамках дозволенного. Главное, чтобы не случилось каких-либо нежелательных «хвостов», от которых нас, к слову, бог миловал. Однажды, ради куража, на довольно просторной заставленной столиками веранде, устроили соревнование по стрельбе пробками из-под бутылок шампанского. Победителем, естественно, становился тот, у кого она дальше улетала на проезжую часть прилегающей улицы. А если после службы оставались в казарме, и лень было тащиться за семь верст в город, под шум-гам дружеских подначек допоздна устраивали соревнование на вылет игрой в нарды, а по-флотски – в «шеш-беш».

Вспомнилась курьезная история. Был у нас в радиотехнической службе командир группы РТК «Дубрава» выпускник факультета вычислительной техники ВВМУРЭ имени А.С.Попова инженер-старший лейтенант Андрюша М. Знающие люди меня сразу же поправят. Мол, нет какого радиотехнического изделия на кораблях этого проекта и я с ними, безусловно, соглашусь. Однако такой факт имел место быть. Очевидно, в силу недоразумения или по вине чьего-то головотяпства в структурах Главного штаба. Должность есть, а техники нет! Да и не планировалась она к установке на кораблях этого проекта вовсе. Итак, Андрюша М. – здоровенный эдакий увалень, добряк по натуре с добрейшими глазами за толстыми стеклами своих очков. Толковый офицер, отличный парень и, при этом, большой специалист в умении закладывать за воротник. Так и мы не без греха! И однажды, ненароком, Андрюша, как говорят моряки, пришвартовался без кранцев к какой-то бабенке из заводоуправления. Постарше его, на наш взгляд, лет на пять-шесть. Да так плотно пришвартовался, что даже обзавелся ключом от ее квартиры на первом этаже одной из «хрущевок», которыми, в основном, был застроен один из районов города поселок