— Вы одержали великие победы, ваша милость. Вы взяли Акру, Яффу и Аскалон. Вы спасли Королевство. Бог сделал это возможным.

— А теперь, похоже, Он покончил со мной. — Ричард поежился и закрыл ставни. — Я не такой слепой дурак, каким меня считает Онфруа, Джон. В моей армии французы и англичане, итальянцы и германцы, госпитальеры и тамплиеры. Иерусалим — единственное, что удерживает их от того, чтобы с радостью перерезать друг другу глотки. Без этой цели моя армия распадется. Я не могу отступить.

— Если вы останетесь, они все равно вас покинут. Или умрут. Вы должны отступить. Ваш крестовый поход окончен, ваша милость.

Плечи Ричарда поникли. Впервые Джон видел его таким побежденным.

— Я упрям, Джон, и порой глуп. Но я не упрямый дурак. Я не стану бросать жизни своих людей на ветер. Мы отступим в Аскалон.

***

— О Аллах, прости меня; помилуй меня, — пробормотал Юсуф, преклонив колени под куполом мечети Аль-Акса. Он распростерся ниц, а затем сел на пятки. — Приветствие тебе, о Пророк, и милость, и благословение Аллаха. Мир нам и праведным рабам Аллаха…

Слова слетали с губ почти бездумно. Юсуфу нужно было наверстать годы пропущенных молитв. Он пропускал их в походах или во время сражений. Он едва помнил время, когда не был на войне. Он провел годы в седле, вдали от семьи. Он совершал ужасные вещи, и все во имя Аллаха.

— Свидетельствую, что нет божества, достойного поклонения, кроме Аллаха, и свидетельствую, что Мухаммад — Его раб и посланник. — Юсуф посмотрел налево. — Мир вам. — Он посмотрел направо и повторил фразу. Звук шагов, мягких на устланном коврами полу, донесся до него, когда он встал, чтобы начать новый круг молитвы. Он обернулся. Это был Аз-Захир.

— Отец! — Сын Юсуфа улыбался. — Тысяча извинений, но у меня важные новости. Франки отступают!

Юсуф склонил голову. Аллах услышал его молитвы.

— Альхамдулиллях.

— Это великая победа, отец.

— Это победа Аллаха. Его буря прогнала их.

— Твои эмиры жаждут преследовать их.

Пять дней назад они были готовы его бросить. Теперь они рвались в бой. Юсуф покачал головой.

— Дороги непроходимы, а холод и сырость ослабят тетивы наших луков. Пусть буря гонит нашего врага к побережью. Мы удержали Иерусалим. Скоро мы прогоним Львиное Сердце обратно за море, поджавшего хвост.

Глава 25

Март 1192 года. Аскалон

Проходя через лагерь у Аскалона, Джон миновал отряд из тридцати или около того воинов, шедших пешком на север. Сотни уходили каждый день. Они направлялись в Яффу или, возможно, в Акру. Никто не пытался их остановить. На краю лагеря Джон наткнулся на полдюжины аквитанцев, переругивавшихся с английскими лучниками. Последовал удар, и в мгновение ока началась драка. На подмогу сбежались другие. Джон обошел потасовку стороной. Неделю назад он попытался разнять драку и получил в награду синяк под глазом. Английские сеньоры лишь посмеялись, когда он рассказал им. «Это же мужчины, — ответил Пьер де Прео. — Они дерутся». Сеньоры были слепы, слишком заняты охотой и развлечениями со шлюхами, чтобы видеть правду: армия Ричарда разваливалась, как он и предсказывал. Драки становились все злее. В рядах появлялись трещины. Еще несколько месяцев такого, и начнется открытая война, как уже было на севере, где Конрад объединился с французом Гуго Бургундским, чтобы осадить Ги в Акре.

Джон оставил потасовку позади и пересек сожженные поля, где сирийские христиане уже запахивали пепел в землю. Впереди высилась городская стена. Восстановление было завершено наполовину. Это было единственное, что удалось сделать за два с половиной месяца после отступления от Иерусалима. Джон кивнул стражникам, проходя через одни из восстановленных ворот. Сирийские христиане начали потихоньку возвращаться в город, который ожил под звуки пил и молотков. Справа от него люди разбирали завалы — отделяли гвозди, черепицу и другие части, которые можно было спасти из-под обломков. В центре города процветал рынок таких товаров. Повсюду из пепла вырастали новые дома. Некоторые принадлежали местным христианам; другие — знати, перебравшейся в город. Впереди, посреди улицы, толпились люди у стихийного рынка. Воины продавали товары из каравана, который они ограбили накануне. Джон протиснулся сквозь толпу и свернул на узкую боковую улочку. Он остановился перед домом Иоанны и постучал.

Дверь открыла служанка.

— Я хочу видеть вашу госпожу, — сказал ей Джон. — У меня важные новости.

Без единого слова служанка жестом пригласила его войти и повела в покои Иоанны. Пол и стены были голыми. На полу стояли два открытых сундука. Когда Джон вошел, Иоанна взяла халат со стопки одежды на кровати, сложила его и положила в один из сундуков. Она подняла на него глаза и слабо улыбнулась.

— Джон, я рада тебя видеть.

Он указал на сундуки.

— Что это?

— Мой дорогой брат отправляет меня обратно в Англию, пока не найдет мне мужа.

— Значит, ты уже знаешь?

— Я узнала раньше тебя. Посланец Ричарда вернулся, и Папа запретил мой брак с Сайф ад-Дином. Но благодарю тебя за то, что пришел сказать мне лично.

— Это меньшее, что я мог сделать. Мне жаль, миледи.

— Ты пытался мне помочь, Джон. Этого не скажешь об остальных рыцарях Ричарда.

— Я искренне думал, что смогу покончить с этой войной раз и навсегда. — Джон покачал головой. — Я был глупцом. Ричард никогда не намеревался выдавать тебя замуж за Сайф ад-Дина.

— Мой брат — человек крови, Джон. Мир дается ему с трудом, но он придет.

— Саладин прислал послов, но Ричард отказывается их видеть.

— Он увидит. Он должен. У нас есть вести из Англии. Наш брат Иоанн наломал там дров. Он изгнал канцлера Уильяма Лоншана и сам захватил власть. Ходят слухи, что он намерен заключить союз с королем Филиппом и выступить против земель Ричарда во Франции.

— Если Ричард сейчас уедет, начнется гражданская война между людьми Ги и Конрада. Саладин нанесет удар, и на этот раз он сокрушит нас окончательно. Христиан изгонят. 

«И меня вместе с ними, обратно в убогую Англию.»

— Значит, нужно что-то делать. Ричард должен положить конец их конфликту.

— Он почти не выходит из своих покоев с тех пор, как мы вернулись из Бейт-Нубы. Он ни с кем не разговаривает, даже со своими ближайшими