План был так себе, но другого у нас не было.

Бесполезность его стала ясна очень скоро.

Сзади послышались крики, вопли и возбужденный лай. Англичане использовали собак, чтобы выследить нас. Впрочем, они были не нужны, с горечью подумал я. Пятьдесят с лишним воинов в полном снаряжении, быстро двигающихся без всякой попытки скрыться, оставляли след, по которому мог бы пройти и слепой.

— Нам нужно место, где можно будет встать и сражаться, — сказал я Торстейн. — Лало и остальные сделают все возможное, но англичане высадились на берег большими силами.

Холмистая, лишенная деревьев местность не подходила для засады. Лучшее, что мы смогли придумать, — это невысокий холм, на вершине которого стояли два гигантских камня, увенчанные третьим. Древнее, покрытое лишайником и мхом, это сооружение было похоже на те, что встречались в Эриу. Никто не знал, кто их построил, но их часто возводили над могилами и считали священными. Хорошее место, чтобы прикрыть спину.

Заросли утесника на склонах были достаточно густыми, чтобы помешать вражеской цепи атаковать нас, но на этом преимущества заканчивались. Те, кто добрался первым, образовали вокруг камней неровный круг, тяжело дыша, сплевывая и вытирая пот. Быстрый подсчет показал сорок пять человек. Учитывая Лало и его четырех спутников, это означало, что семеро воинов отстали.

Лало появился немного позже и подтвердил наши подозрения. Английский отряд был силен, не менее ста пятидесяти воинов. Он и лучники уложили десятерых, а может, и больше, но англичане поумнели и теперь наступали, прикрываясь щитами. Я спросил, как далеко они позади.

— Близко, — ответил Лало. — Некоторые из наших медлительны.

— Их семеро?

— Да.

— Я пойду за ними, — сказал я Имру.

— Будь осторожен, Ворон Бури. Мне не нужно терять тебя в первой же стычке.

Лало и Торстейн пошли со мной, но Векель остался, чтобы колдовать для команды. Мы побежали, и по мере того, как ожидание битвы нарастало, я почувствовал, как усталость отступает. Это ненадолго; я слишком много выпил прошлой ночью. Но на короткое время я чувствовал себя готовым к бою. Готовым убивать. Готовым отправить как можно больше англичан в грязь.

Первым я увидел Карли Коналссона. Он хрипел, как загнанная лошадь, а его широкое лицо приобрело неприятный багровый оттенок.

Причиной, решил я, были его тучность и большой кожаный мешок с добычей.

— Ворон Бури, — прохрипел он.

— Шевелись, — сказал я ему, — если не хочешь, чтобы англичане нарезали тебя на мелкие кусочки.

Карли Коналссон был так запыхался, что лишь кивнул, но его шаг ускорился.

Мы наткнулись еще на четверых. Они тоже отреагировали на наши грозные предупреждения, сумев полушагом-полубегом двинуться к вершине холма. Какая-то ироничная часть меня задалась вопросом, не отсрочиваем ли мы лишь их судьбу.

К этому моменту я уже видел англичан и, что пугало, других лучников совсем близко. Причина, по которой они так рисковали, находилась между нами и ними. Хрольф Рыжебородый и Тормод Крепкий двигались, как пара немощных стариков. Время от времени Хрольф останавливался и его рвало насухо, а Тормод ждал, пока брат закончит. Неудивительно, что англичане быстро сокращали расстояние.

Когда Лало побежал вверх по склону, чтобы присоединиться к своим товарищам-лучникам, я обменялся мрачным взглядом с Торстейн, и мы ринулись к отстающим, топча одуванчики и мальвы с лиловыми цветами.

— Вы что, ослепли? — крикнул я Тормоду.

— Я вижу англичан, но Хрольф не перестает блевать.

— У него будут заботы поважнее, если вы не пошевелитесь!

Тормод кивнул, и Хрольф вытер рот. С землистым лицом он выглядел как смерть, но они поплелись дальше, заметно быстрее, чем прежде.

— Атакуем? — спросила Торстейн. — Поднимем шум, и англичане подумают, что за нами идут люди.

— Может, и вызовем панику, — сказал я, не задумываясь о риске.

Лало услышал. Он подбежал вверх по склону, и я увидел, что у него осталось всего три стрелы.

— Больше никого нет? — В его голосе было недоверие.

— Мы собираемся атаковать, — сказал я.

— Отобьем англичан. — Торстейн улыбалась.

— Вы сумасшедшие, — сказал Лало. — Не бросайте свои жизни на ветер!

— Не бросим, — сказал я, но думал: «Мы покойники». Однако я не хотел позволить Хрольфу и Тормоду умереть, и это казалось единственным выходом.

— Подождите, — сказал Лало и подозвал остальных лучников. Никто не был ранен, но и у них оставались последние стрелы. Лало быстро объяснил наш план, и пока его товарищи недоверчиво переглядывались, он изложил новую стратегию. Это имело смысл, даже если и не меняло нашей судьбы. Мы пробормотали слова благодарности, и Торстейн сказала:

— Готовы?

Мы встали плечом к плечу и подняли наши широкие топоры. Из гордости я носил и меч, хотя мне еще многому предстояло научиться в обращении с ним. Нас отделяло около ста шагов от массы англичан, которые, заподозрив что-то, замедлились до шага.

Я вызвал в памяти свое самое яркое воспоминание об Ульфе, когда он прыгнул в Шаннон и пытался добраться до «Бримдира». Мгновенная ярость вскипела во мне. Затем я заставил себя представить, как лучники, включая Лало, а также Хрольф, Тормод, Карли и другие отставшие, будут перебиты англичанами, не успев добраться до Имра на вершине холма. Красный туман застлал мне глаза, на виске запульсировала жила. Я был голоден. Голоден до убийства. Однако я был осторожен, чтобы не дать гневу взять верх.

— Бримдир! — крикнул я и побежал.

Торстейн догнала меня, не пробежав и десяти шагов.

Мы кричали и ревели всю дорогу до англичан, пока Лало, сдержав обещание, издал протяжный боевой клич, похожий на вопль банши и ее пяти сестер вместе взятых. Остальные лучники тоже закричали. Это был ужасающий шум.

Это было также безумие. Да, мы были в кольчугах, в то время как большинство англичан — нет, но их было больше сотни, а нас всего двое. Однако страх — странная штука, и нашим врагам могло показаться, что мы — авангард, а в нескольких шагах позади идут Имр и вся наша команда.

Англичане