Шериф долго молчал, сверля меня взглядом.

— Финнеган, а ведь ты не шутишь, — пробормотал он наконец. — Ты рехнулся, Финнеган, десять лет в каталажке не прошли для тебя даром. Ты нарочно подстрекал Джо выстрелить, чтобы меня посадили за твое убийство! Ты… ты был готов сдохнуть просто ради того, чтобы насолить мне!

— Все верно, Браун. Если бы он выстрелил, отвертеться тебе уже не удалось бы — не после всей этой кучи телеграмм с подтверждениями. Впрочем, я рад, что остался жив. Месть — дело хорошее, но какой в ней смысл, если нет возможности полюбоваться ее плодами? Кроме того, ты не единственный, кто задолжал мне, Браун, и было бы несправедливо обделить вниманием всех остальных.

Я поднялся на ноги, сунул портмоне в карман, перекинул через плечо седельные сумки и кивнул на прощание Брауну.

— Ты не можешь воевать против всего города, Финнеган, — сказал он мне в спину. Я только хмыкнул, не утруждая себя ответом, и вышел наружу.

И едва не столкнулся нос к носу с Майклом Брэди, который переминался с ноги на ногу на крыльце, нетерпеливо поглядывая на дверь. При виде меня он отшатнулся и схватился за револьвер.

— Браун у себя, Майк, — сообщил я подчеркнуто миролюбивым тоном. — Ты к нему?

— Я… нет… Я просто… — Майк перевел дыхание и убрал револьвер в кобуру. — Ты меня напугал, Пат. Ты не… Тебя отпустили?

Я кивнул и прислонился к коновязи, сворачивая сигарету.

— Прости, Майк, не хотел тебя напугать. Ты точно не к шерифу?

Майк уже взял себя в руки и облокотился о коновязь рядом со мной.

— Конечно нет. Что мне у него делать? Я просто проходил мимо. Пат, но ты… Ты ведь…

— Что я? — Я провел языком по краешку папиросного листка, заклеил его и чиркнул спичкой.

Майк шумно выдохнул и улыбнулся, несколько натянуто.

— Нет, ничего, Пат. Я рад, что у тебя все хорошо. Браун сказал, каким образом ему удалось напасть на твой след?

— Да, меня видели какие-то старатели со Снейк-Крика. Я спросил, как их зовут, но он, разумеется, не ответил. Жаль, я бы с удовольствием познакомился с этими людьми. — Я как следует затянулся сигаретой, выпустил клуб дыма и пояснил: — Надо иметь необычайно острое зрение, чтобы углядеть человека за полсотни миль, не так ли? По-моему, именно столько от Снейк-Крика до Суитдейла?

Майк облизнул губы.

— Суитдейл? — хрипловато произнес он.

— Да, Суитдейл. Разве я не говорил тебе, Майк? Я ведь ехал через Суитдейл, не через Доусон. К Снейк-Крику даже не приближался. Ума не приложу, как тем старателям удалось меня заметить. У тебя нет никаких предположений, Майк?

Майк только разевал и закрывал рот, как выброшенная на берег рыба.

— Но ведь ты… ты сам сказал… Ты сказал, что ехал через Доусон! — выпалил он наконец.

— Да, сказал. Ты был единственный, кому я это сказал, Майк. — Я сокрушенно покачал головой. — Какое совпадение, правда? И какое совпадение, что после обеда в твоем доме я рухнул замертво и проспал как убитый четырнадцать часов до самого появления шерифа. Энни прекрасная хозяйка, Майк, но хлоральгидрат в кофе — это было совершенно лишнее. У меня до сих пор саднят глаза, а во рту горит, словно с хорошего похмелья.

Майк шарахнулся назад, рванув из кобуры револьвер, и влетел спиной в Брауна, который как раз выходил из участка. Мгновенно сориентировавшись, Браун перехватил его правую руку.

— Не сходи с ума, Брэди! — рявкнул он. — Финнеган уложит тебя на месте!

— И в мыслях не было, Браун, — заверил я его. — Ты напрасно волновался, Майк не собирался стрелять. Правда же, Майк? Ты не выстрелил бы — я имею в виду, не выстрелил бы, глядя мне в глаза. Сзади, в спину — сколько угодно. Подкараулить на дороге и расстрелять из засады — пожалуйста. Подсыпать яду, столкнуть с обрыва, подкрасться к спящему и перерезать глотку — безо всяких проблем. Но не так, не лицом к лицу. Для этого надо быть… мужчиной, человеком, а не вонючим скунсом.

Майк обмяк, его грузная фигура сделалась вдруг меньше, словно из него выпустили лишний воздух.

— Пат… — пробормотал он с видом побитой собаки. — Пат, не надо так… Ты не понимаешь, Пат. Я… я не мог. У меня жена, ребенок… Я не мог рисковать!

— Жена, ребенок… — протянул я. — И дом, да? Отличная маленькая ферма. Ты знаешь, Майк, мне ведь необязательно было заезжать к вам по дороге в Солти-Спрингс. Я мог бы ехать напрямую. Но мне хотелось взглянуть на твою ферму — удостовериться, понимаешь, что ты с толком распорядился деньгами. Тысяча долларов, конечно, не бог весть какая сумма, но…

Майк побелел как полотно и сглотнул. Браун подобрался, словно кот перед прыжком, и его правая ладонь легла на рукоять кольта. Я демонстративно игнорировал его, продолжая обращаться к Майку:

— Ты знаешь, Майк, когда я только оказался за решеткой, я все ломал голову, каким образом Брауну удалось устроить мне западню. Никто ведь не знал, где я собираюсь провести ту ночь — ни одна живая душа. Эта мысль не давала мне покоя, сводила с ума — где, как я прокололся? Моим соседом по камере был старый опытный медвежатник. Когда я поделился с ним своими терзаниями, он поднял меня на смех. «Запомни, сосунок, — сказал он мне, — ни шерифы, ни полиция, ни прокуроры читать мысли не умеют. История всегда одна и та же: либо тебя выдала твоя девчонка, либо кто-то из дружков. Мне пятьдесят лет, и я еще не видел, чтобы было иначе». У меня полыхнуло перед глазами, и когда нас расцепили, его лицо было похоже на свежий окорок, да и мое, наверное, выглядело не лучше. Следующие две недели я провел в карцере — верней сказать, провалялся в этом каменном мешке, скованный по рукам и ногам, — и у меня было время подумать на досуге, в темноте, тишине, прохладе и одиночестве. Но я все равно не допускал мысли, что это может быть правдой — никто не знал, кроме моего