Секрет казначея оказался на удивление прост — тот был незаконнорождённым и едва ли бастардом дворянина. Мать произвела сына на свет за год до того, как вышла замуж, скорее всего, не за отца своего ребёнка.

Очередной раз навестив казначейство, дон Стефано потребовал доступа к документам на ремонт стен, в первую очередь — старой башни. Сеньор Мендес счёл запрос кабальеро выходящим из ряда вон и, пригладив свою шевелюру, осмелился возразить:

— Помилуйте, дон Стефано, ваша просьба выходит за пределы моих возможностей. Я вправе только должностным лицам показывать сметы и приказы на выплаты.

— Право — одно, возможности — совершенно другое, как сказал один мой приятель, заделав ребёнка гулящей девице, — произнося эти слова, кабальеро постарался сделать презрение на своём лице особенно выразительным.

Казначей вздрогнул. Намёк был ему совершенно понятен. Сеньор Мендес сделал вид, что рассматривает скопившиеся на столе бумаги и в душе проклинал лощёного дворянина, сунувшего нос в старое чужое бельё. Взяв себя в руки и надеясь, что высокородный сеньор не заметит зародившийся в душе чиновника гнев, казначей произнёс:

— Я предоставлю вам сметы на ознакомление, но только в здании казначейства.

Сеньора дель Соль это предложение устраивало. Он всегда старался соблюдать меру в давлении на людей, в которых был заинтересован, а ссориться с человеком, ведающим налогами, тем более было не с руки. Поэтому кабальеро постарался унять насмешливое высокомерие и продолжил куда снисходительнее:

— Вы, сеньор Мендес, ещё не подобрали себе сеньориту, которая может принести вам дворянство?

— Пока нет, — коротко ответил чиновник.

— Вы хотите в первую очередь быть причислены к благородному сословию или заинтересованы в семейном благополучии? — не имея конкретных планов относительно сеньора Мендеса, дон Стефано скорее размышлял вслух о возможности подыскать Инес подставного супруга. — Некоторые супруги друг друга годами не видят.

Казначей ответил неожиданно прямо:

— Вы предлагаете мне стать фиктивным мужем вашей любовницы?

Посетитель рассвирепел. Мысль, что сидящее перед ним лохматое существо пусть и не прикоснётся к Инес, но получит на это законное право, заставила дона Стефано покраснеть, вскочить, стукнуть кулаком по столу и выкрикнуть:

— Если я решу выдать замуж свою любовницу, найду ей настоящего дворянина, а не дворняжку! — кабальеро развернулся на каблуках и выскочил из кабинета чиновника.

* * *

Сеньор Мендес кусал губы, его душил гнев. Волосы вновь пришли в беспорядок. Слова о своей матери, многие годы не покладая рук трудившейся в лавке, стараясь оплатить обучение и старшего сына, и законных детей, разбередили старую рану, напомнили насмешки, которым подвергли ребёнка соседи, узнав о его внебрачном рождении. В тот год семье пришлось переехать. Со временем, казалось, дело вовсе забылось, но о нём разведал сначала герцог, а теперь ещё и сеньор дель Соль. Его светлость хотя бы не насмехался и не оскорблял полезного ему человека.

Казначей, не представляя ещё, как сможет поквитаться со знатным и богатым сеньором, решил получше о нём разузнать. Важнее всего — об источнике его богатства, но и слова о любовнице показались небезынтересны. Главное сеньора очень сильно задело предположение, что он хочет выдать замуж свою содержанку.

Вывод из горячности дона Стефано был очевиден: в жизни кабальеро появилась сильно увлёкшая его женщина, и это не сеньорита Лусия Альмейда. Кто она? Без сомнения — дворянка, причём единственный ребёнок в семье, имеющий право перевести мужа и детей в благородное сословие. Сеньор дель Соль последнее время стал часто ездить в провинцию, говорил о Тагоне и интересовался делами Хетафе. Конечно, по этим сведениям найти нужную особу всё равно что иголку в стоге сена, но одну возможность казначей мог сразу проверить. Он вызвал своего подчинённого, которого отправлял в Хетафе с инспекцией, чтобы узнать — действительно ли дела в селении настолько плохи, как написал в прошении на имя короля идальго Алонсо Рамирес.

— Вы, любезный, мне распинались, что нельзя окончательно разорять бедствующее селение. Такое поведение непохоже на обычное для чиновников финансовых ведомств.

— Я сказал чистую правду! — воскликнул глуповатый, но добросовестный человек.

— А нет ли у этого идальго хорошенькой дочки?

Подчинённый покраснел, и сеньор Мендес понял — попал в точку. Продолжать допрос было неинтересно, однако выставить инспектора из собственного кабинета стоило казначею труда — тот вещал о почтенной семье сельского дворянина, о сущем ангеле — красавице-сеньорите, и «вы не подумайте чего-нибудь не того».

Оставшись один, казначей пробормотал себе под нос:

— Посмотрим ещё, дон Стефано, кто кого крепче ухватит.

* * *

Дон Стефано тем временем с трудом унял гнев. Он сам не ожидал, что воплощение мыслей о подставном муже для сеньориты Инес ввергнет его в неистовство. Чтобы привести себя в чувство, кабальеро решил размяться в зале для фехтования, хотя не блистал в этом искусстве. Завершив несколько схваток на рапирах, дон Стефано остался смотреть другие поединки и неожиданно разглядел смазливое лицо дона Хуана.

Юноша был рассеян, пропускал удары, потом, выслушав сердитую тираду соперника, сосредоточился. Фехтовал он неплохо, но явно последнее время проводил больше времени за развлечениями, чем в тренировочном зале. Пока дон Стефано размышлял, стоит ли подходить к бывшему приятелю, тот тоже заметил его и приблизился сам. Сеньор дель Соль смог оценить перемены — юноша стал гораздо серьёзнее, а на несостоявшегося соучастника в соблазнении доньи Марии де Медина смотрел недоверчиво и сердито. Дон Стефано в ответ принял самый любезный вид:

— Рад видеть вас, дон Хуан. Вы находите сегильских фехтовальщиков сильнее тагонских?

— Куда фехтовальщикам до интриганов, — сквозь зубы процедил молодой человек.

«Барашек строит из себя волчонка», — подумал про себя дон Стефано, не меняя приветливого выражения лица, а вслух негромко отметил:

— Надеюсь, вы не претендуете на исполнение моей части договора, вы свою ведь не выполнили.

— Я не участвую ни в каких договорах с вами!

— Господи, что за тон! Вы, кстати, какими судьбами в Сегилье? — нарочито безразлично спросил бывшего приятеля сеньор дель Соль.

Дон Хуан не ответил. Он надеялся предупредить донью Марию о гнусной торговле ею её любовником, но не представлял, как