Человеческая природа, конечно, не безупречна. Проблемы неумолимо возникали из-за смешения различных общин, что приводило к конфликтам среди самих евреев по таким вопросам, как межобщинные браки и практика шаббата, а также конфликтам между евреями и неевреями. Испанские евреи представляли особенно сложную проблему. Раввины спорили, как определить «еврейство» евреев, которые обратились в христианство, но теперь снова заявляли, что они евреи. Как бы вынесли решения еврейские суды Салоник, например, по вопросам наследства или развода двух конверсо, состоящих в браке по христианскому обряду?[269] Был ли это вообще законный брак? Один раввин посчитал бы обращение временной стратегией выживания; другой счел бы его подлинным, а теперь отвергнутым. Некоторые раввины настаивали на том, что за отказ от иудаизма должны быть последствия, какова бы ни была изначальная причина.

Еврей в Салониках. Alan King engraving/Alamy Stock Photo

Когда возникали более приземленные споры по поводу собственности, преступлений или даже обычаев, евреи империи обычно прибегали к помощи исламских судов. Например, для недавно прибывших сефардов требования к кошерности мяса были мягче, чем для коренной еврейской общины Салоник[270]. Во многом это было результатом их старой потребности быть гибкими, чтобы сохранить свою религиозную практику в условиях жестких ограничений католической Испании. Однако какие кошерные обряды следует соблюдать в Салониках? Не сумев разрешить эту разницу в толковании между собой, евреи Салоник обратились в исламский суд города. Любое дело, касающееся мусульманина, будь то смешанный брак или уголовное разбирательство, должно было рассматриваться в исламском суде, но в делах, касающихся только немусульман, евреи и христиане могли вместо этого обратиться в религиозные суды своей общины. Поскольку мусульмане могли обращаться только в исламские суды, у немусульман империи было больше юридических возможностей.

Хотя Салоники были излюбленным местом для еврейских изгнанников из Испании, еврейское население в других частях Восточного Средиземноморья также росло. В Стамбуле число еврейских семей выросло с 1647 до 8070 семей в 1477 и 1535 годах соответственно, то есть почти на 500 процентов. (В 1638 году их число, по сообщениям, составляло 11 000.) К концу XVI века в Стамбуле проживало вдвое больше евреев, чем греков, что составляло примерно одну пятую всего населения города. Многие испанские евреи также отправились в Каир – он стал важным центром сефардского религиозного обучения, как и сравнительно небольшие города Цфат и Иерусалим в Палестине. В одном только Цфате была 21 синагога и 18 школ по изучению талмуда[271].

* * *

Теологические, демографические и политические факторы объясняют глубокую разницу между обращением с евреями в Европе и отношению к ним в Османской империи. В христианском богословии считалось, что евреи отрицали учение Христа, а затем распяли его. Они придерживались Ветхого Завета, а не законов Нового царства, которое, как верили христиане, принес на землю Христос. Любители плоти, они отвергали дух. Ни один авторитетный христианский текст не пытается найти путей примирения с евреями. Что касается ислама, то он, как последняя из авраамических религий, отсутствует в Библии, поэтому Священное Писание не дает указаний о том, как христианам следует обращаться с мусульманами. Таким образом, в сфере христианской доктрины евреи отвергли и убили Христа, тогда как мусульман даже не существовало.

Пришедшему позже исламу пришлось обратиться к двум другим религиям и адаптироваться к ним. Ислам понимает себя как кульминацию монотеистических традиций, берущих свое начало от иудаизма и христианства и серьезно относящихся к ним как к части своего собственного генеалогического древа. Авраам, Исаак, Моисей и Иисус – это всё пророки, которым в исламе оказывалось почтение. В отличие от Библии, Коран оговаривает, как следует обращаться с приверженцами других религий и как мусульманский лидер должен управлять немусульманами, особенно евреями и христианами, которым, как людям Писания, предоставляется более высокий статус по сравнению с другими немусульманскими религиями. Поскольку ислам рос как религия меньшинства, окруженная иудаизмом и христианством, ему приходилось действовать в существующих рамках. Мусульмане – политические лидеры и все остальные – обязаны защищать евреев и христиан и предоставлять им свободу вероисповедания и практики, хотя во время войны, конечно, мусульмане могут убивать христиан и евреев, порабощать их и пытаться обратить в свою веру. Однако это фундаментальное, даже основополагающее различие между исламом и христианством навсегда определило то, как две религии и государства, правившие от их имени, обращались с иноверцами как в доктринальном, так и в политическом плане.

На протяжении более 200 лет мусульманские султаны были членами религиозного меньшинства, правившего большинством православного населения греческого толка. Только после завоеваний Селима 1516 и 1517 годов мусульмане стали составлять большинство населения Османской империи. До этого было крайне важно, чтобы численно доминирующее христианское население приняло и поддержало мусульманское правление. Христианские правители Европы никогда не сталкивались с такой необходимостью, поскольку они всегда разделяли ту же веру, что и большинство своих подданных. По мере того как османы постепенно заменяли православную Византийскую империю, они привлекали завоеванных христиан различными стимулами: безопасностью, меньшими налогами, базовой автономией. Если бы они ввели жесткие налоги или дискриминационные законы либо попытались насильно обратить христиан в ислам, они, вероятно, столкнулись бы с яростным сопротивлением, которое обернулось бы катастрофой для империи. В Европе, в которой демографическая динамика почти полностью изменилась, у правителей не было необходимости умиротворять меньшинства; если бы евреи и мусульмане восстали или отказались платить налоги, они не представляли бы катастрофического риска для христианского государства.

Наконец, столетиями, в течение которых Европа продолжала марать руки кровью Инквизиции, в то время как Османская империя способствовала формированию плюралистического общества, османы все больше стали доминировать в Средиземноморье. На протяжении XV века, и особенно после 1453 года, Европа сознавала свою слабость и боялась не только османской власти, но и всех мусульман мира. Это отрезвляющее событие на протяжении веков будет формировать европейскую литературу, религиозную мысль и пропаганду. Учитывая глобальный баланс сил, сложившийся к 1500 году, османы не воспринимали христианство и тем более всех христиан, как своего врага. Европейская раздробленность