с провозглашения христианства единственной истинной верой Бога: «Бог, Господь наш, единый и вечный, сотворил небо и землю… Бог, Господь наш, поручил управлять [всеми народами] одному человеку, и звали его Святой Петр, поскольку он был выше всех людей мира… и [Бог] отдал ему весь мир за его светлость и рассудительность (señorio y jurisdicción)». Затем предписание признавало заслуги всех тех, кто уже сделал правильный выбор (принятие послания Бога). «Почти все, кто был уведомлен [об этом], приняли Господа, повиновались ему, служили ему и служат ему как подданные… они обратились в христианство без награды и условий… и Господь принял их как подданных и вассалов».
Отсюда Требование переходило к основополагающему угрожающему призыву: «Поэтому я прошу и требую от вас, как могу, [чтобы] вы признали церковь высшим вселенским миром, как самый преисполнившийся Папа… от его имени, и имени Его Величества как наместника начальника и короля… согласитесь, чтобы эти религиозные отцы провозглашали и проповедовали… и Его Величество, и я от его имени примем вас… и оставлю ваших женщин и детей свободными, чтобы вы могли свободно делать с ними и с собой все, что пожелаете… и мы не будем заставлять вас обращаться в христианство».
Затем в Требовании прямо заявлялось, что перед народами Америки стоял выбор: либо христианство, либо страдания: «Но если вы этого не сделаете… с Божией помощью я выступлю силою против вас и буду сражаться до конца, подчиню вас воле и послушанию Церкви и Его Величества, возьму ваших жен и детей и сделаю их рабами… заберу ваше богатство и накажу вас, как может наказать сеньор своих вассалов, которые не подчиняются ему и не принимают его».
В качестве последней угрозы в Требовании указывалось, что все трудности и невзгоды, ниспосланные свыше на них, – их же собственная вина (коренных народов): «И я торжественно заявляю, что смерть и ущерб, полученные от нас, будут вашей виной, а не по вине Его Величества, ни моей, ни господ, которые пришли со мной».
Страшно представить эту картину: бородатые моряки, собирающиеся выйти на берег, выкрикивают со своих кораблей испанские проклятия ничего не понимающим мирным жителям острова, которые понятия не имеют, кто вообще эти белые люди и о чем они кричат. Коренные американцы были обязаны признать, что католическая церковь является универсальной силой мира и что, в более широком смысле, их собственная система верований и культура являются неполноценными, если вообще не абсолютно неправильными. Им была предоставлена «свобода» не переходить в другую веру, за что приходилось платить ужасающую цену, хотя с годами у них отобрали даже этот выбор. В конечном итоге конкистадоры стремились к признанию превосходства своей религии. Пока их превосходство признавалось, коренные народы могли сохранять свои традиционные верования и обычаи, однако в обратном случае их ждали смерть и неминуемое рабство. Для коренных жителей Америки уравнение было простым: независимо от того, обратились они в христианство или нет, они должны были признать превосходство христианства или подписать себе смертный приговор[189].
Война всегда является ареной враждебности и торга. Содержащееся в предписании испанцев «уникального ритуального требования подчинения»[190], в отличие от обращения, вытекает непосредственно из исторического опыта Испании в отношении мусульманской практики джихада. Несмотря на современные искажения, джихад не всегда, и даже не в большинстве случаев, имел военный подтекст. Самый общий его смысл – бороться, принять призыв следовать по пути, указанному Аллахом. Чаще всего это означало стремление стать лучшим человеком, лучшим служителем Аллаха – стремиться к развитию своей личной веры, моральных качеств и религиозной практики. Иногда, когда джихад действительно подразумевал применение оружия против врага, боевые действия определялись строгими правилами. Первым шагом любого джихада[191] было предложение врагу-немусульманину принять ислам, действие, которое, если бы оно было выполнено, устранило бы необходимость войны. Такие предложения, которые всегда делались противникам на пороге потенциальной войны, были не только способом избежать дорогостоящего кровопролития, но и средством добиться признания превосходства ислама.
Вызов в Требовании был почти идентичным по намерению джихада. Католицизм взял эту идею из ислама. И в католическом Требовании, и в мусульманском джихаде «отказ признать религиозное превосходство был моментом истины[192], поскольку в обоих случаях отказ оправдывал войну». Опять же, следуя мусульманским верованиям, джихад католицизма против коренных народов возложил ответственность за смерть неверующих исключительно на них самих. Требование фактически представляло собой джихад в христианской форме.
«Ни одно другое европейское государство, – согласно историку Патрисии Сид, – не создавало полностью ритуализированного протокола для объявления войны коренным народам»[193]. Другие европейские державы сочли испанское требование странным, если не варварским. Британские, французские и голландские официальные лица критиковали и высмеивали его как признание и уступку исламу, их коллективному врагу. Как мы увидели, Требование было прямым потомком той культуры, которая доминировала в Испании на протяжении веков и которая была совершенно чужда остальной Европе, в которой ислам никогда не правил.
Были и испанцы, которые не одобряли Требование. Самым известным его противником был Бартоломе де Лас Касас, монах-доминиканец, который служил первым епископом Чьяпаса и часто именовался «Защитник индейцев». Лас Касас в конце концов пришел к выводу, что зверства, которые европейцы совершали против коренных американцев, не имеют оправдания. К сожалению, его способ преодоления этого варварства – отправлять африканских рабов в Новый Свет вместо порабощения местных – был не менее варварским. Он язвительно отозвался о Требовании, посчитав документ подлостью. «Что произойдет, – спросил он, – если мавры или турки придут с таким же Требованием?»[194] Этим риторическим вопросом он, очевидно, хотел высмеять явное мусульманское происхождение самого Требования. «Разве испанцы предоставили больше убедительных доказательств того, о чем заявили в Требовании… чем мавры предоставили насчет своего Мухаммеда?» Критикуя Требование и весь проект испанского завоевания Америки, он писал, что оно было вдохновлено «магометанскими процедурами, которые наш испанский народ соблюдал с тех пор, как [мусульмане] вошли на эти земли». Он добавил: «Те, кто воюет с неверными [коренными американцами], подражают Мухаммеду». Он также отметил, что в Требовании не упоминается ни Троица (для мусульман это свидетельство многобожия христиан), ни сам Христос, что является четким указанием на то, что документ не был продуктом единой истинной веры. Для Лас Касаса указать на исламское происхождение заявления Испании о ее политической и юридической власти в Новом Свете означало бросить вызов легитимности этой власти[195]. Будучи самым ярым защитником интересов новой «Индии» и ее народов, Лас Касас стремился нанести удар в самое сердце жестокого заграничного колониального проекта Испании своей критикой Требования, одновременно проклиная «турок и
