Эпизод этой кровопролитной битвы фигурирует и в «Божественной комедии» Данте: «Оплот, который долго защищался, и где французов алый холм полег»[122].

Принято считать, что Гвидо Бонатти принимал активное участие в этом событии. Он был советником и личным астрологом Гвидо да Монтефельтро, который был не только кондотьером города, но и командующим гибеллинов во всей Романье. Многие источники утверждают, что именно Бонатти подсказал точный день, когда впустить армию гвельфов в город, и наиболее благоприятный момент, чтобы напасть. Бонатти был уверен, что Форли управляет знак Козерога. Засада началась в тот самый момент, когда Луна входила в знак Козерога (некоторые источники сообщают, что Бонатти говорил с Монтефельтро о Марсе в Козероге). Вот как рассказывается об этом эпизоде в хрониках: «В ночь с 30 апреля на 1 мая 1282 года форлийские войска по наущению Бонатти сымитировали бегство и принялись готовиться к сражению. Они дождались, пока отряд гвельфов, не встретив сопротивления, войдет в город под ликование толпы. На следующий день, когда французы отдохнули и начали кутить, сам астролог Бонатти дал сигнал к наступлению, прозвонив в колокола аббатства Сан-Меркуриале»[123].

Бонатти предсказал не только победу, но и что сам будет ранен во время битвы, чему действительно есть историческое подтверждение.

Поражение французов вызвало сильнейший резонанс: в ту пору их войска считались непобедимыми. В связи с этим и слава Гвидо Бонатти мгновенно разнеслась по всей Европе. Письменных подтверждений с точной формулировкой предсказания, данного Бонатти Монтельфельтро, не сохранилось, остались только изложения событий в хрониках. Но можно предположить, что тактика такого рода могла иметь успех, только если хитрость держали в секрете, по этой причине ее и не задокументировали. Гвидо Бонатти посвятил бóльшую часть жизни служению политике, поддерживающей империю в коммуне Форли, и активно принимал участие в решении вопросов разного характера. Безусловно, самый захватывающий период его астрологической карьеры начался с приезда в Форли знаменитейшего кондотьера гибеллинов того времени – синьора Гвидо да Монтефельтро, резко направившего политику региона, которым правил с 1275 по 1283 год, против папства.

Миниатюра из «Книги астрономии» Гвидо Бонатти

Бонатти служил при Гвидо да Монтефельтро советником, личным врачом и, как мы могли убедиться, вдохновителем его военной стратегии. Вместе со спадом власти Монтефельтро ослаб и авторитет Бонатти. Тем не менее это не исключило его из числа самых известных и влиятельных форлийцев XIII века – неслучайно он присутствовал и на подписании важного договора 31 января 1296 года.

Битва при монтаперти и рок

Труды Бонатти ценились и пользовались спросом. Благодаря вкладу в изучение астрологии их перепечатывание не прекращалось вплоть до 1550 года. Он был одним из первых ученых, который попытался привести к единому знаменателю не только астрологию и католическую веру, но, самое главное, теории Птолемея и великой арабской школы астрологии, которая в Средневековье продолжала стремительно развиваться.

В 1260 году Гвидо Бонатти оказался во Флоренции на службе у Гвидо Новелло Гвиди, кондотьера гибеллинов, которому помог во время знаменитого сражения между флорентийскими гвельфами и сиенскими гибеллинами при Монтаперти 4 сентября 1260 года. В рядах сиенцев было значительное количество флорентийских беженцев, спасавшихся от правительства гвельфов, управлявших Флоренцией. Ими командовали Фарината дельи Уберти, еще один персонаж, упомянутый Данте, и граф Гвидо Новелло. Последний повсюду брал с собой своего «военного» астролога, у которого спрашивал совета каждый раз, когда было необходимо принять важное решение. В Сиене его консультировал по звездам сам Гвидо Бонатти. Бонатти напишет про свою роль в битве про Монтаперти в работе «Об элективной астрологии» (De electionibus), приписав себе заслугу за громкую и неожиданную победу сиенцев, бывших в значительном меньшинстве по сравнению с флорентийским войском. Изучив звездное небо, Бонатти вычислил наиболее подходящий момент для того, чтобы пуститься в битву.

Используемое им выражение «пуститься в битву» могло относиться к выходу войск за стены Сиены или к началу атаки. Поэтому я составил натальную карту на момент выхода сиенских отрядов из города и еще одну на момент первого штурма войск под командованием Провенцано Сальвани и Альдобрандино Альдобрандески. Я учел в этих картах только те планеты, которые отметил бы в то время Бонатти, вплоть до Сатурна.

Его последними словами было: «О горе нам, мы терпим поражение, потому что небеса не благоволят нам».

Он четко дал понять: нужно отложить атаку до тех пор, пока не поднимется солнце, которое ослепит сиенцев. Было приказано не брать заложников, «не давая врагам никакой пощады»[124].

Немецких всадников, присланных королем Манфредом, как следует напоили, и ровно в десять утра войска собрались нанести первый удар по отрядам Лукки, Прато и Орвьето, примкнувшим к гвельфам. Из этого известно, что наступление гибеллинов пришлось на момент, когда Луна и Солнце с астрологической точки зрения находились почти в зените, кроме прочих благоприятных моментов, которые мы узнаем из натальной карты битвы.

Флорентийцы, хоть и были в большинстве, поплатились неопытностью своих командиров. Те, убежденные в победе в связи со значительным численным преимуществом, проявили крайнюю безалаберность в расстановке сил. Среди флорентийцев и гвельфов насчитывалось около тридцати тысяч человек пехоты и порядка трех тысяч всадников, почти вдвое больше численности отрядов гибеллинов, среди которых было восемнадцать тысяч пехоты и около тысячи восьмисот всадников.

Считается, что главнокомандующий гвельфо-флорентийскими отрядами Якопино Рангони да Модена, подестá Флоренции, во время сражения был повергнут графом Аррас, пробившим ему горло копьем. Его последними словами было: «О горе нам, мы терпим поражение, потому что небеса не благоволят нам»[125]. Видимо, он был осведомлен о присутствии астролога Гвидо Бонатти, содействовавшего войску гибеллинов, или сам был предупрежден астрологами о злополучном дне.

Смерть Рангони, видимо, стала решающим моментом в ходе битвы. Гвельфы обратились в бегство, преследуемые отрядами гибеллинов, отбиравших у них знамена. Рассказывают, что один флорентийский изменник ударом меча отрубил руку воину, который держал знамя Флоренции, и тот уронил флаг. Тогда флорентийские отряды, потеряв ориентир, пришли в панику и бросились врассыпную. Это положило начало кровопролитной битве, память которой отдаст Данте в строках: «В память истребленья, окрасившего Арбию в багрец»[126].

После поражения флорентийцев знамя Флоренции в знак презрения привязали к хвосту осла, чтобы тот испражнялся на него вплоть до ворот Сиены. Колесницу флорентийского войска вместе с колоколом, названным в честь Марса Мартинеллой (так как он использовался во время битв или в городе, чтобы провозгласить наступление войны),