— Я не отдам тебе Эдессу, — сказал наконец Юсуф.

Имад ад-Дин кивнул.

— А остальные?

— Твои.

— Но, дядя! — возразил Убада. — Это же…

Юсуф заставил его замолчать одним взглядом и снова повернулся к Имад ад-Дину.

— И еще ты получишь драгоценные шелка, коней и верблюдов, как подобает твоему сану.

— Ты слишком щедр, малик.

— Ты увидишь, что я хорошо обхожусь со своими подданными. Можешь править своими новыми землями, как сочтешь нужным, но должен поклясться служить мне верой и правдой, платить дань и поставлять людей для моих войн с франками.

— Клянусь.

— Тогда мы братья. — Юсуф поднялся, и остальные последовали его примеру. Он обнял Имад ад-Дина и поцеловал его в обе щеки. — Ты привел с собой людей?

— Разумеется. Четверых стражников.

— Сакр, проследи, чтобы его людям дали дюжину наших желтых знамен. Имад ад-Дин, твои люди на рассвете развернут их на стенах в знак того, что город наш.

— Будет, как ты скажешь, малик.

— Хорошо. — Юсуф снова обнял его. — Ма-а саляма.

Как только Имад ад-Дин вышел, вперед шагнул Убада.

— Синджар был моим, дядя!

— Мы потеряли добрых воинов, чтобы взять этот город, — согласился Каракуш. — А Сарудж принадлежит Гёкбори. Он был верным союзником.

— Когда Мосул будет наш, вы все получите нечто лучшее. Сарудж и Синджар — это ничто, друзья. Мы обменяли медяки на золото.

***

Юсуф сидел в седле и всматривался в сторону стен Алеппо, тонувших в предрассветной мгле. Позади него тихо заржала лошадь, и он услышал, как его сын аз-Захир что-то успокаивающе шепчет своему скакуну. Юсуф вытащил кинжал и принялся его точить; мерный скрежет стали о сталь успокаивал его. Мир вокруг медленно светлел. Серые тени вдоль дороги на Алеппо обрели очертания фисташковых деревьев. На одной из веток чирикнула птица. К ней присоединилась другая, третья, и вскоре воздух наполнился их пением. Теперь Юсуф мог разглядеть далекие стены. На них разворачивали желтые знамена. Юсуф вложил кинжал в ножны.

— Пора.

Он направил коня вперед, через реку Кувейк. Его люди последовали за ним, цокот копыт их скакунов загремел по деревянному мосту. Стены вырастали все выше по мере приближения Юсуфа. Ворота начали отворяться, и Юсуф пустил коня рысью. У ворот его встретил Имад ад-Дин в окружении сотни своих воинов.

— Ва-алейкум ас-салям, малик, — крикнул Имад ад-Дин. — Город твой.

— Не разделишь ли со мной в цитадели пир в честь моего прибытия?

— Я польщен приглашением, малик, но вынужден отказаться. Меня и так не жалуют в Алеппо, а после сегодняшнего, боюсь, будут жаловать еще меньше. Я отправлюсь в Синджар, если позволишь.

— Хорошо. Да хранит тебя Аллах, Имад ад-Дин.

Эмир кивнул и повел своих людей из города. Юсуф повернулся к Каракушу.

— Возьми под охрану городские ворота. Отбери у защитников оружие, но вреда им не причиняй.

Юсуф въехал в город в сопровождении Убады, своих сыновей и отряда из пятисот стражников. Слышен был лишь цокот копыт по брусчатке. Улицы были пусты, но Юсуф видел лица мужчин в окнах домов, мимо которых они проезжали. Главная площадь тоже была безлюдна. Он пересек ее и подъехал к мосту, ведущему через ров цитадели. На мосту стоял десяток стражников с опущенными копьями. Юсуф выехал вперед, чтобы обратиться к ним.

— Я — Саладин, аль-Малик ан-Насир. Я пришел, чтобы принять власть над Алеппо. Пропустите меня.

Несколько стражников отступили, но остальные остались на месте. Рука Юсуфа легла на эфес меча.

— Прочь с дороги, — рявкнул он своим самым повелительным тоном, — или умрете.

За спиной он услышал, как скрипят натягиваемые тетивы луков его воинов.

После минутного колебания стражники расступились. Юсуф рысью проскакал по мосту и вверх по дороге. Стража у ворот расступилась, когда он проехал мимо и выехал на поросшую травой площадку в центре цитадели. Юсуф направился к дворцу в восточной части. Ему навстречу вышло с десяток человек. Увидев его золоченый доспех, некоторые преклонили колени. Другие просто стояли с широко раскрытыми глазами. Остальные смотрели на пожилого мужчину в кольчуге. Тот шагнул вперед, положив руку на эфес меча.

— Саладин? Что это значит?

— Имад ад-Дин сдал мне город.

— Будь проклят его род до седьмого колена! Этот человек не имел права! — Он повернулся к людям за своей спиной. — Я же говорил вам, что этому ублюдку нельзя доверять.

— Как твое имя, эмир?

— Саламат, — ответил тот, снова повернувшись к Юсуфу. — Моя семья служила Зангидам из поколения в поколение. — Он выхватил меч. — Мы не будем стоять сложа руки, пока Алеппо отдают узурпатору.

— Убери свой меч, Саламат. Я тебе не враг. — Юсуф возвысил голос, обращаясь ко всем. — Имад ад-Дин — внук Занги, основателя династии. Он доверил мне правление Алеппо. Если вы присягнете мне на верность, то сохраните свое имущество и свои посты. Я же клянусь, что сделаю Алеппо великим городом, священным городом. В знак своих намерений я отныне отменяю все налоги, не дозволенные Кораном.

Стоявшие перед Юсуфом люди начали перешептываться. Юсуф посмотрел на Саламата.

— Поможешь мне спешиться, эмир?

Саламат колебался. Придержать стремя другому было знаком вассальной верности. Наконец он вложил меч в ножны и взялся за стремя. Юсуф соскочил с седла и поцеловал Саламата в обе щеки.

— Ты сделал мудрый выбор, — сказал он эмиру, а затем снова возвысил голос. — Сегодня будет пир в честь моего возвращения в Алеппо после стольких лет. Вы все приглашены.

Юсуф прошел мимо них и вошел во дворец. Сакр, Убада и его сыновья следовали по пятам.

Убада хмурился.

— Налоги, дядя… эти деньги пригодились бы нам в походе на Мосул.

Юсуф посмотрел на троих своих сыновей.

— Аль-Афдаль, объясни Имад ад-Дину, почему я это сделал.

Мальчик сосредоточенно нахмурился.

— Это был праведный поступок, — сказал он наконец. Его брат аль-Азиз согласно кивнул.

— Да, это было праведно, но я сделал это не поэтому. Аз-Захир? Просветишь своих братьев?

— Это было необходимо, — тихо сказал худенький мальчик. — Отменив налоги, ты перетянешь народ на свою сторону. Эмиры, что еще противятся тебе, лишатся всякой поддержки.

Юсуф удовлетворенно кивнул.

— Ты мудр не по годам, сын мой. Когда я покину Алеппо, ты будешь им править.

***

Юсуф откусил кусок жареного ягненка, приправленного кориандром,