Юсуф встретил их улыбкой.

— Вы получите свое жалованье, воины, достаточно скоро, когда падет Алеппо.

Худой, седовласый воин шагнул вперед. Хусам уже много лет сражался за Ширкуха, когда Юсуф с ним познакомился. Прежде чем заговорить, он вынул изо рта соломинку.

— И когда же это будет, малик?

Юсуф знал, что Хусам говорит от имени других мамлюков. Долгая служба давала старому воину право говорить прямо.

— Достаточно скоро, — пообещал Юсуф.

Хусам улыбнулся, и его золотой зуб сверкнул.

— Ты и вчера так говорил.

— И сегодня это такая же правда. Осада длится двадцать дней. В городе скоро кончится еда. Но хуже нехватки еды — отсутствие надежды. Мы захватили все крепости между Алеппо и Мосулом. Никто не придет на помощь Алеппо, и горожане это знают. Они также знают, что случится, если мы возьмем город силой. Именно это знание и откроет нам ворота.

Молодой мамлюк с редкой бородкой встал рядом с Хусамом.

— Разговоры о надежде — это все хорошо, но я хочу денег. Мы не рабы, а воины. Я рассчитываю…

Хусам влепил ему пощечину, отчего голова юнца мотнулась в сторону. Старый мамлюк схватил своего молодого товарища за подбородок.

— Я служу Саладину больше тридцати лет, и за все это время ни разу не видел, чтобы его слово оказалось ложным. Если он говорит, что город скоро падет, значит, он падет.

Юноша потер щеку, затем повернулся к Юсуфу и поклонился.

— Прошу прощения, малик.

Юсуф кивнул и пошел дальше. Пока у него были такие люди, как Хусам, он знал, что может рассчитывать на свою армию. Он зашагал через поле яровой пшеницы к последнему дозору, охранявшему Ворота Садов. Воины отдыхали в зеленой траве у реки Кувейк. При его приближении они поднялись. Вперед выступил аз-Захир. Юсуф поручил каждому из своих сыновей командовать одним из дозоров. Аль-Афдаль, аль-Азиз и аз-Захир присоединились к войску две недели назад. В письмах Шамса настаивала, что мальчики слишком юны для войны, но Юсуф хотел, чтобы они были рядом с ним, когда он возьмет Алеппо. Глядя на аз-Захира, он, однако, подумал, что, возможно, Шамса была права. Кольчуга мешком висела на худеньком теле девятилетнего мальчика. Однако он стоял прямо и, не мигая, смотрел отцу в глаза. Он напомнил Юсуфу самого себя в этом возрасте.

— Малик, — официально приветствовал его аз-Захир.

— Все спокойно?

— Никакого движения в городе.

— При первом же признаке вылазки труби в рог. Всегда держи людей при себе. Твой первый долг…

— Остаться в живых. Я знаю, отец.

— Хорошо. Продолжай.

Юсуф повернул к лагерю. Его разбили в садах по ту сторону реки Кувейк, которая служила оборонительным рубежом от любых вылазок из города. Пыльная тропа, по которой шли Юсуф и Сакр, вела их между фисташковых и оливковых рощ и через деревянный мост. Небо уже угасало, когда он добрался до своего красного шатра, примостившегося на холме в центре лагеря. Он вошел и повернулся к Сакра.

— Сообщи Таки ад-Дину, Каракушу и моим сыновьям, что они приглашены на ужин в мой шатер. Насир ад-Дин пусть тоже придет.

Юсуф еще не отблагодарил как следует двоюродного брата за спасение жизни в Диярбакыре. Он вернет ему титул эмира Хомса. Иншаллах, на сей раз юноша будет править мудрее.

Пока Сакр передавал сообщение гонцам снаружи, Юсуф прошел в отгороженную часть шатра и снял доспехи. Он надел стеганый жилет, подбитый стальными пластинами — мера предосторожности против убийц, — а поверх него кафтан. Налил стакан воды и выпил его залпом, затем вернулся в главную комнату. Слуги уже разложили набитые пухом подушки вокруг низкого круглого стола, уставленного чашами со сливочным хумусом и корзиной лепешек. Юсуф сел в ожидании гостей.

Первым прибыл Каракуш; в одеждах из шелка цвета индиго он чувствовал себя неловко. Вскоре за ним последовал Убада. Сыновья Юсуфа вошли вместе. Аль-Афдаль, которому было почти двенадцать, был высок и хорошо сложен. Он напоминал Юсуфу его брата Турана. Аль-Азиз был таким же высоким, но тонким, как тростинка. Это был бесстрашный ребенок, решивший во всем походить на старшего брата. Последним пришел аз-Захир. Во время ужина мальчики молчали, пока Юсуф и его советники обсуждали осаду. Они заканчивали последнее блюдо, когда вошел Сакр.

— Малик, посетитель.

Юсуф нахмурился.

— Я ужинаю, Сакр.

— Ты захочешь с ним встретиться, малик.

Сакр отступил в сторону, и в шатер вошел мужчина. На нем был черный плащ с капюшоном, бросавшим густую тень на лицо. Он откинул капюшон.

Юсуфу удалось сохранить невозмутимое выражение лица, хотя глаза его людей расширились от изумления.

— Имад ад-Дин.

Эмир Алеппо был на пятнадцать лет моложе Юсуфа. Худой, с узкими плечами и мягкими руками. Его короткая борода была тронута сединой, несмотря на относительную молодость.

— Добро пожаловать в мой шатер.

— Шукран, малик. Я хочу поговорить с тобой. Наедине.

— Это мои сыновья и самые доверенные советники. У меня нет от них секретов.

Имад ад-Дин нервно облизнул губы, но кивнул.

— Хорошо.

— Садись. — Юсуф указал на стол. — Ешь. Пей.

Имад ад-Дин занял место напротив Юсуфа. Он откусил кусок хлеба и запил его долгим глотком воды. Его плечи расслабились. Теперь, отведав еды в шатре Юсуфа, он получил право гостя. Причинить ему вред означало бы обесчестить себя. Имад ад-Дин облизнул губы и начал:

— Положение в Алеппо не из лучших.

Юсуф лишь повел бровью, но промолчал.

— Казна пуста. Завтра моим воинам платить жалованье. Я боюсь бунта.

— Что ж, это твои заботы.

— И твои тоже, Саладин. Я человек здравомыслящий, но те, кто захочет править городом вместо меня, будут защищать Алеппо до последнего воина. — Имад ад-Дин покачал головой. — Глупый жест. Город падет. Они это знают так же хорошо, как и мы с тобой. Их упрямая гордыня лишь утопит нас всех в крови, как это было в Диярбакыре.

— Я желаю избежать кровопролития не меньше твоего. Что ты предлагаешь?

Язык Имад ад-Дина снова скользнул по губам.

— Я могу отдать тебе город, но не бесплатно. Однако решать нужно сейчас. Завтра будет уже поздно.

— И какова же цена?

— Синджар, Сарудж, Ракка и Эдесса.

Юсуф отпил воды, обдумывая предложение. Он, конечно, согласится, но не было смысла показывать Имад ад-Дину, как он рад. Он видел, как на лбу эмира выступили капли