Фауст уходит.

Влюбленных мания — подарки.Хоть небо все ему обшарьНа звезды для его сударки.

ДОМ СОСЕДКИ

Прости господь, мой муженекЖеною бедной пренебрег!Соломенной вдовою вяну,А сам уплыл за океаны.А видит бог, я ль не жена?Любила и была верна.

Небось уж помер на чужбине!Иметь бы справку о кончине.

Входит  М а р г а р и т а.

Ах, Марта!

                   Гретхен, что с тобой?

От ужаса дрожат поджилки.На полке ящик костяной,И в нем сокровищ, как в копилке!Вещей в шкатулке без числа,Полней, чем первая была!

Ты матери не говори,А то раздаст в монастыри.

Вот ларчик, полюбуйтесь им!

Ах, куколка! Ах, херувим!

Ни в сад, ни в церковь, вот в чем горе,Нельзя пойти в таком уборе.

Почаще забегай тайком.Уже и то тебе забаваПред зеркалом в добре такомЧуть-чуть покрасоваться павой.Там смотришь — праздник. День за днемМы осмелеем понемножку,Наденем брошку, цепь, сережкуИ с гору матери наврем.

Кто мог бы ларчики принесть?Неладное тут что-то есть.

Слышен стук в дверь.

Не матушка ль моя за мной?

Какой-то господин чужой!Пожалуйте.

Входит  М е ф и с т о ф е л ь.

                   Простите, дамы,Что к вам я вваливаюсь прямо.

Я к Марте Швердтлейн.

                                        С кем имею честь?Я — Марта Швердтлейн.

                                         Рад знакомство свесть.Но я не вовремя, понятно,Застал вас с барышнею знатной.Беседе не хочу мешатьИ к вам зайду потом опять.

Дитя, убором и осанкойТы гостю кажешься дворянкой.

О нет, я из простой семьи.Вы снисходительны сверх меры,А украшенья не мои.

Что украшенья? Тон, манеры —Вот дело в, чем! А что наряд?Так мне остаться? Как я рад!

С чем вы пришли?

                               Простите за суровость,Мне горько выступать посланцем бед:От мужа вам нерадостная новость,Он, умирая, вам послал привет.

Он умер? Жизнь моя, мое спасенье!Я упаду! Какое потрясенье!

Не надо, дорогая, унывать.

Позвольте вам о муже рассказать.

Не дай мне бог любви изведать силу.Утрата милого меня б убила.

Бояться горя — счастия не знать.

Что можете о муже вы сказать?

Его хранит Антоний ПадуанскийВ своей часовне тихой и святой.В земле церковной он по-христианскиПохоронен под каменной плитой.

Вещей он не давал для передачи?

Лишь просьбу долго жить, а наипачеПо муже справить триста панихид.Вот все, что передать вам надлежит.

Как, ни колечка мне, ни медальона,Которые любой мастеровойВ котомке бережет для нареченнойИ недоест, а принесет домой?

Сударыня, я вижу, как вам трудно,Мне жалко вас, но муж ваш не был мот.Он денег не транжирил безрассудно,Но на него свалился град невзгод.

Какой бедняк! И как любил жену!Его не раз я в церкви помяну.

При склонностях таких благоговейныхВы созданы для радостей семейных.

Ах, я вступлю еще не скоро в брак,Столь ранним свадьбам нет у нас примера.

Ну что ж, так заведите кавалера.На зависть будет счастлив тот смельчак,Который сделает к вам первый шаг.

У нас по этой части строг обычай.

Ах, в мире нет на этот счет различий.

Как муж скончался?

                                  Посередь двора.В навозе лежа, на гнилой соломе.Я находился у его одра.Он каялся, и вспоминал о доме,И отошел, желая всем добра.Он плакался: «Сознаться тяжело,Себе я мерзок на краю могилы,Что бросил так жену и ремесло!О, если бы она меня простила!»

Я лишь добром бедняжку помяну.

Зато все зло он ставил вам в вину.

Какие выдумки! Какие басни!Так врать пред смертью! Есть ли что ужасней?

Наверно, бредя от упадка сил,Напраслину на вас он возводил:«Да, не был я бездельником, зевакой.Минуты с ней покоя я не знал,Плодил детей и хлеб ей добывал,Да все не мог ей угодить, однако,И корку черствую свою жевал,Оглядываясь на нее с опаской».

А про мою любовь к нему и ласку,Про все мои тревоги он забыл?

Нет, он их помнил и благодарил.«Я о семье молился, — он сказал, —В тот день, как наш корабль из Мальты вышел.Наверно, бог мою мольбу услышалИ судно нам турецкое послал.На нем везли султану часть казны.Я храбро вел себя при абордаже;Когда делить мы стали деньги вражьи,Хороший куш урвал я для жены».

Куш?.. Почему ж?.. А что с ним сделал муж?

Ну, денежки те — поминай как звали.В Неаполе одна из добрых душТак нежно занялась им на привале,Что, испуская свой последний дух,Не позабыл и он ее услуг.

Вот так всегда он! Все для потаскух!Хватило, значит, денег для подачек?А мной, детьми пожертвовал растратчик!Так шашням не мешал его недуг?

Зато вот и пришел ему каюк.На вашем месте траурное платьеЯ с год бы проносил и с этих порПодумал бы о новом кандидате.

Не подвернется вновь такой бобер.Он был добряк и дурачок влюбленный,Сама сердечность, искренность сама.Когда бы не шатанье, не притоны,Не девки, не игорные дома!

Ну, это недостаток мелкий.Наверное, и он спускалВам ваши женские проделки?На равенстве таких началИ я б руки у вас искал.

Как вам не стыдно, шутнику!

Хоть я и черт, а утеку,Пока на слове не поймали,Так надо быть с ней начеку!

Так в сердце нет еще печали?

Как вас понять?

                           Дитя, дитя!

Прощайте!

                  С богом!

                                  Не шутя,О муже бы достать бумагу,Где погребен, когда, бедняга,И эти сведенья в печатьДля верности потом отдать.

Признанье очевидцев двухДостаточно для справки устной.Хотите, явится мой другИ подтвердит рассказ мой грустный?

Прошу!

             А барышня придет?Приятель мой отличный малый,Объездил свет, весьма бывалый,Для дома честь его приход.

При нем я постыжусь являться.

Будь он и принц, не вам стесняться.

Итак, сегодня вечеркомМы вас в саду обоих ждем.

УЛИЦА