где раскрылись       венчики цветов дивнодушистых? Кинусь в лес сине-зеленых елей и цветов огнистолепестковых. Там под гнетом рос лучеобильных       венчики к самой земле пригнулись, радуя своими лепестками. Может быть, угодно будет им       в том лесу глазам моим открыться? Я б набрал их полную накидку, одарил бы самых благородных,       самым знатным я принес бы радость. Здесь они, цветы: не говор гор — песню их священную я слышу около реки зеленоструйной, у ключа с лазурною водою. Он поет средь камешков, а вторят        птица-бубенец и пересмешник. Звон гремушек разукрашен птичьим       пересвистом, воздает хвалу владыке мира песенным узором. Говорю им: «О, простите, птицы!       Я мешаю петь вам, вопрошая». Все умолкло, а потом я слышу       блестку-изумрудинку-колибри: «Что, певец, ты ищешь?» Отвечаю ей своим вопросом: «Где найти цветов дивнодушистых? Одарил бы я цветами теми       вам подобных». Много птиц ответить пожелало: «О певец, тебе мы путь укажем,        только одари цветами теми        благороднейших и с нами схожих». И они дорогу указали       в недра горные земли-опоры-нашей, в цветоносные ее глубины. Там под гнетом рос ярколучистых, несравненные своим нарядом, в радужном тумане лепестки       щедроароматные склонялись. И я слышу: «Рви их, о певец, сколько пожелаешь, сколько надо       для подарка благороднейшим и с нами схожим, радующим взор владыки мира». Я сбирал цветы в свою накидку, щедроароматные, усладу      сердца, и, цветы срывая, говорил я: «Я один проведал это место, но своим друзьям его открою. Я приду еще сюда с друзьями, и цветов нарвем мы много-много. Мы придем сюда в любое время за красой их и благоуханьем. Вместе с песнями мы поднесем их  самым знатным, самым благородным из мужей земли орлов и ягуаров.[41] Этими прекрасными цветами я украшу самых благородных, всех наизнатнейших увенчаю, а потом я их повеличаю       песней, и ее услышит тот-кто-с-нами». А незнатным никаких подарков? Где им взять цветов дивнодушистых? Может, им сойти со мною в недра       цветоносные земли-опоры-нашей? Разве им, сносящим только беды, им, злосчастным, ничего не надо? Лишь прислуживать тому-кто-с-нами? Вспомнятся цветы земли священной, и заплачет сердце от печали. Смертные, не здесь, не на земле благодать ищите: нас в конце пути земного ждет край счастливый. Там я был и вместе с хором птичьим пел, дивнодушистыми цветами        услаждался. Только там цветы врачуют сердце, веселят, пьянят благоуханьем, веселят, пьянят благоуханьем. * * *

Перевод Ю. Петрова

Песен твоих изумруды нижу я,[42] из песен я делаю ожерелье, тверда золотая оправа песен, ими себя укрась. Ничто не сравнится с твоим богатством! По двое вскинуты перья кецаля, стройно колышутся, вверх устремляясь,