Альберт. Гений! Задача решалась несложно: если по-французски контенир, по-английски – контейн, то ихний суффикс «эр» – и готово! Кстати, и наш контейнер из этой компании.

Жарков переходит из своей комнаты в центральную.

Жарков. Егорьев как провалился…

Нина. Может, заболел.

Жарков (подошел к окну, смотрит на улицу). Еще один дом жгут. Вчера нарочно подошел поближе – чудесные доски, балки. Дерево сухое, выстоявшееся, лет семьдесят, поди, сохло. Пустили бы в дело. Хоть на те же рамы. Нет, давай, ребята, одним махом пали!

Альберт. Дед, экономически выгодней жечь.

Жарков (подошел к внуку, потрепал его по голове). Все вы теперь знаете… Как дела, домохозяйка? Лето идет, а ты в Москве пылишься. Чего в лагерь не захотел?

Альберт. Надоело: подъем, зарядка… ста-а-новись!

Жарков. Нет в тебе духа коллективизма. Я себя в молодости в одиночку и не помню.

Альберт. Папа хотел в Прибалтику путевки достать.

Жарков. Странно. Сказал – приду завтра, а скоро неделя этому завтра.

Нина. Позвони.

Жарков. У них в новом доме телефон еще не поставили.

Нина. Тогда съезди.

Жарков. Чего я поеду, – может, он просто не хочет. На аркане потяну, что ли.

Нина. Тогда жди.

Жарков (продолжая смотреть в окно). Здорово огонь жрет… Сквер, что ли, будет?

Нина. Наверное.

Жарков. Москва как на дрожжах поднимается. (Ушел.)

Альберт. Слушай, Нина, дед на самом деле писатель?

Нина. А кто же?

Альберт. Ты знаешь, у меня всегда странное чувство. Для меня писатели только те, которые умерли, а которые живут – как будто они еще не писатели.

Нина. А кто же?

Альберт. Так… люди.

Нина. По-твоему, чтобы стать писателем, помереть надо?

Альберт. Не знаю. Может быть.

Нина. Слушай: практический совет. Ты вчера вечером на девятом этаже торчал со своей девчонкой и прочее.

Альберт. Донесли?

Нина. Там телекамеру установили, по четвертой программе показывают. Мой совет: на четырнадцатом есть закуток, превосходный излишек архитектуры, совершенно необитаемый остров. (Берет пачку сигарет, шарит в ней пальцами. Сигарет не оказалось.) Поди стрельни у отца.

Альберт идет в кабинет.

В кабинете

Альберт. Ниночке – сосочку.

Жарков. На! (Отдает начатую пачку.) Отдай все, у меня еще есть…

Альберт. Дед, а мне понравилось, что ты читал.

Жарков. Не будь лживым.

Альберт. Видал? (Кладет в рот шарик от настольного тенниса, будто глотает его, а потом вынимает из уха. Уходит.)

В центральной комнате

Альберт (отдает тетке сигареты.) Держи. Жалко деда.

Нина. Рассосется…

Звонок в дверь. Альберт идет открывать. Из прихожей вскоре слышится его голос и еще чей-то мужской. Альберт возвращается, за ним – Лева Груздев, мужчина лет тридцати, в меру толстый, в меру худой, в меру элегантен, в меру скромно одет.

Лева (улыбаясь). Пустите?

Нина (опомнившись). Батюшки! Явился все-таки.

Лева (продолжая улыбаться). Что значит – все-таки?

Нина. Все-таки девять лет.

Лева (подходя, здоровается). Здравствуй, Нина.

Чувствуется их неловкость.

Нина (встала). Здравствуй, Лева. Это Альберт, сын Кима.

Лева. Батюшки! Батюшки! Я тебя помню – ты в первый класс собирался.

Нина (Альберту). Узнаешь Леву Груздева?

Альберт. Батюшки! Батюшки! Совсем нет.

Все смеются неловким смехом, когда еще не установились контакты.

Нина. Какой ты респектабельный.

Голос Жаркова. Кто пришел?

Нина. Не отгадаешь. Выйди полюбуйся.

Входит Жарков.

Лева. Здравствуйте, Андрей Трофимович, это я, Лева Груздев.

Жарков (вспомнив). Ух, пропавшая грамота! (Здоровается.) Рад, рад. Откуда?

Лева. Из-под Новосибирска. Есть там один городок…

Жарков. Слыхал, слыхал.

Лева. Тружусь на благо человечества.

Жарков. Давно в Москве?

Лева. Утром приехал. Толкался-толкался по гостиницам, пока ничего. Попозднее в «Киевской» обещали. Гуляю, думаю, дай зайду, авось не забыли.

Жарков. Не забыли. Туз?

Лева. Самое большее – валет.

Жарков. И это подходяще для твоего возраста. Оставайся ужинать. У нас просто. Потом поболтаем, заходи в кабинет.

Лева. Спасибо.

Жарков ушел в кабинет.

Как его успехи?

Нина. Переменно.

Лева. А Валентина Семеновна как?

Нина. Мама умерла в прошлом году.

Лева. Да что ты! Ай-яй-яй! (И почти без перехода.) Я всего на два-три дня в командировку.

Звонок телефона.

Жарков (быстро взял трубку). Вас слушают… Сейчас. Альберт, тебя к телефону!

Альберт (взял трубку второго аппарата в столовой). Алло!

Жарков трубку положил.

Алло!.. Да… Здравствуйте… Спасибо… Да, могу сейчас… Спасибо. (Положил трубку.) От мамы посылка.

Нина. Кто привез?

Альберт. Дроздовы.

Нина. В отпуск приехали?

Альберт. Я не знаю. (Снял фартук, пошел на кухню.) Дед, я картошку поставил, присмотри!

Лева. Представь, забыл, как зовут его мать.

Нина. Алла.

Лева. Да-да, Алла Васильевна. Она что – на юге?

Нина. Очень на юге. В Бразилии.

Лева. Батюшки! Как ее туда занесло?

Возвращается Альберт.

Нина. Купи заодно корму на ужин.

Альберт. Чего?

Нина. Чего-нибудь выдающегося, у нас гость.

Альберт достает из ящика буфета деньги.

Лева. Хотел тебе цветов купить, да побоялся…

Нина. Почему?

Лева. Вдруг, думаю, ты меня этими цветами и по носу… (Смеется.)

Вдруг за окном раздался странный крик.

(Испуганно.) Что это?

Альберт. Режут кого-нибудь на улице.

Крик повторяется.

Лева. Серьезно?

Нина. Серьезно! Душат, возможно. (Смеется вместе с Альбертом.)

Альберт. У нас же зоопарк под окнами. Вон… (Показал на улицу.)

Лева (подходит к окну). Да-да, я и забыл. Неужели все та же птица?

Нина. Может быть, та же, может – ее дети, может – новую привезли.

Лева. Надо будет выбраться полюбоваться зверушками. Давно не видел. Хороши, помню.

Альберт. А я зверей в зоопарке не люблю. И в цирке тоже. В них достоинства нет. Виляют хвостами и ждут своего куска мяса, или рыбы, или еще чего. Смотреть противно.

Лева. Что сделаешь – неволя!

Альберт. Вот когда они кричат, особенно, знаете, по утрам, часов в пять, когда просыпаются. Охают, стонут. Им, наверное, за ночь наснятся их джунгли, саванны, прерии, и они ревут во все глотки. Вот крики эти я люблю. В них есть что-то жуткое, зато настоящее… Я ушел. (Уходит.)

Лева. Умен.

Нина. Все они в этом возрасте выставляются.

Лева. Главная игрушка в доме?

Нина. Есть грех.

Лева. Заметил.

Нина. А как же! Лучик света в полутемном царстве.

Лева. А по какому случаю Алла Васильевна в Бразилии?

Нина. Она ушла от Кима, давно.

Лева. Смотри, какие перемены. А парнишка, значит, у вас?

Нина. Не будет же она его таскать по свету. Да и Ким не отдал бы.

Лева. Он где?

Нина. Ким? Должен сейчас прийти, за хлебом выбежал.

Лева. Где работает?

Нина. На Стадионе юных пионеров, тренер по легкой атлетике. (Закуривает. Замечает взгляд Левы.) Дымлю Лева, дымлю.

Лева. Да, теперь все женщины курят.

Нина. Вот и я не хочу отставать от моды.

Лева (осматривает комнату). Как-то у вас по-другому.

Нина. Запустение. Мне самой иногда кажется – из какого-нибудь угла выйдет привидение и скажет: «Приветик!»

Лева. А что так?

Нина. Течение времени.

Лева. А именно?

Нина. Да и без мамы совсем кавардак. Как ни странно, именно на ней держалась гармония дома. Теперь всё мужики делают. Я помощница липовая. Работают они добросовестно, но топорно. Почин положил Алька. Проснулись мы утром после маминых похорон. Собрались вот у этого стола, моргаем глазами, Алька – на кухню. Смотрим – чайник несет, хлеб, масло, кашу сварил. Они там от школы в походах, видать, наловчились. Ну, и как-то склеил. (Оглядела стены.) А ремонт… Квартира огромная. То заняться некому, то деньги куда-то уплывают. Что улыбаешься? Думаешь, известный писатель, по колено в деньгах ходит. А у него – забыли, когда в последний раз что-нибудь выходило… Пенсия, правда, солидная. Ким, да и я к тому же… Но живем безалаберно. Отец как был со своими размашками, так и остался. Иногда без копья сидим, а попроси у него кто в долг – вон часы со стены снимет, продаст и виду не покажет. Наоборот, шикарным жестом проделает… А точнее – всем все равно. Тьфу, черт, что это я заныла!

Лева. Раньше я проходил мимо вашего дома, задирал голову, мне казалось – в этом доме