Вовочка начал самостоятельно ходить. С осени должен пойти в первый класс. Александра так и работала в детской площадке. Теперь ей платили, хоть и невеликое, но жалование.

Тихон работал на ферме, а девочки трудились в поле и на току, вечерами приводили в порядок школу и правление колхоза. Роза намывает, выскребает некрашеный пол колхозного правления. Паня Харева, местный счетовод, приходит в правление:

– Роза, ты чё намывашь, завтра с утра в грязных лаптишшах колхозники придут и снова натопчут.

– Нет, Панюшка, по-другому я не умею.

– Да знаю, уж знаю, – добродушно улыбнулась подруга.

Очень часто после уборки помещений Роза уходила с ночевой к Пахомовым, где помогала по хозяйству Полине Игнатьевне. А затем на печи, по настоянию хозяйки,

укладывалась спать, и также, благодаря старанию сердобольной мамы-стары (дети, как и взрослые, непонятно почему, давненько стали называть Полину Игнатьевну «мама-стара»), наедалась до сыта пирожков с картошкой и капустой, покоящихся на протвине, а утром, тайком от деда уносила их домой, накормить сестрёнку и братишку.

Ава же, не смотря на тяжёлый сельский труд, находила время на детские забавы. Вероятно, так уж устроено всё в этом мире, что Всевышним отпущено то и должно рано или поздно произойти сполна. Не наигралась девчонка в детстве, так хоть в отрочестве восполнить этот непростительный пробел.

Где бы не обосновалась девочка, везде у неё появлялись подруги. Но почему-то её больше тянуло к мальчишкам. Причём, она непременно должна верховодить. Если же взять верх она не могла, начинались другие стычки. Почти всем деревенским мальчишкам

она умело присвоила клички. Серёжка Устюжанин у неё был «картавый». Витька Байкин – «кукай трёхлемешный». Почему именно «трёхлемешный» она и сама не знала.

Что бы ребята не начали делать, тут как тут со своими указаниями Ава. Мишка Михляев, белобрысый деревенский подросток, запрягал лошадь в дровни и что-то замешкался, подтягивая подпругу. Неподолёку по своим делам шла Ава.

– Здорово, Мишенька, куда собирашься, – вкрадчивым и хитрым голоском проговорила озорная девчушка.

– Здравствуй, – буркнул паренёк, зная о том, что сейчас эта несносная девчонка начнёт прикапываться, соваться со своими советами, никак не может справиться с довольно привычной и простой работой. Только подпругу подтянул, гуж ослаб, дуга покосилась.

– Дак, куда собрался? – домогалась непрошенная собеседница.

– На покос, не вишь чё ли, на дровнях дак.

– Кто тебя знат? – не унималась назойливая, как муха, девчонка. – А чё дуга на лошаде падат, запряг, как попадя.

– Ты чё не вишь, чё я гуж поправляю. И вобше, это не лошадь, а конь.

– Какой это конь, – фыркнула девочка, – это настояшша лошадь. Уж коня от лошади я как-нибудь отличу.

– Послушай–ка, иди-ка ты отседова, а то … – Мишка начал закипать.

– А то чё?

– Сова, ты, вот «чё», – отрезал Мишка.

– Ах, ты «сивый», бушь меня ишо обзывать, – взвилась Ава.

– Ну, погоди, доберёмся мы до тебя.

Не прошло и дня, как случился какой-то сыр-бор между пацанами, дело дошло до кулачных боёв. На горизонте появилась вездесущая Августа и тут же, не разобравшись, кинулась разнимать дерущихся мальчишек. Большие голубые глаза катаются, щёки горят ярким румянцем:

– Перестаньте драться!!! – что есть мочи кричала девочка.

– Ты отстанешь или нет от нас !!! – оттолкнул её Витька Байкин.

Ава была не тем человеком, чтобы отступать первой. Чтобы «поставить точку над «i», она в сердцах пнула мальчишку и нечаянно попала пареньку в мошонку. Витька взвыл от боли и, полусогнувшись, завопил:

– Ну, попадись только, сова-а-а!!!

Через несколько дней после этого инцедента Ава пошла за водой на речку. И случись же такое, что она издали, заметила всех своих «дружков». Чтобы не получить ответный удар за все свои прегрешения, девочка, не долго думая, бросила вёдра и коромысло под мост и с криком кинулась домой.

– Мама, меня мальчишки набить хочут !!!

Как можно задеть детей Александры? Заботливая мамочка бросила все свои дела и на улицу с криком на обидчиков:

– Я вам, шермачи, я вам, лихоманки трясучие, сироту обижать! Вы, чё спетили?!

– Тётка Александра, да мы и не думали её обижать, – начал было оправдываться Мишка Михляев.

– Обидешь её, эта сирота кого хошь, сама обидет, – пробовал подавить несправедливость Витька Байкин.

– Лико, чё он выкомариват, думашь, ежели родной матери нету-ко, дак можно и обидеть.

Пока Александра разбиралась с незадачливыми «обидчиками» и принесла воды из

речки (не нести же пустые вёдра домой), Ава уже в другом конце деревни устроила мнимую сцену издевательств, и опять тётя Шура подняла шум на весь деревенский околоток, доказывая то, что её дочь находится под надёжной «бронёй». И если вдруг

кто-то осмелится на её любимую дочь замахнуться, то почувствует на себе всесильную женскую руку.

***

Как-то поутру Александра со своей любимой дочкой отправились в башкирскую деревню. Благодаря своей доброте, общительности, удивительному целительству, Александра была вхожа и желанна в каждой башкирской семье. Гайфула, Яргаля, Магира – все её друзья-приятели.

Не смотря на конец сентября, утро выдалось ясным, каким-то прозрачным, ранние заморозки серебром покрыли траву. Жёлто-красные листья на деревьях полощут хрустальным звоном. Небо чистое, высокое, голубое с розоватыми горизонтами. Всё предвещало хороший день.

Прошло уже с полчаса, как путницы миновали животноводческую ферму, однако, резковатый запах навоза, вперемешку с коноплёй, заросли которой заполонили ближний овраг, кружили голову. Вдруг из конопляных зарослей донёсся едва уловимый непонятный звук. Это был то ли стон, то ли писк.

– Мама, ты слышишь, кто-то стонет? – Ава остановила мать. Александра прислушалась, и, правда, в коноплянике кто-то был. Мать с дочерью подошли к коноплянику. Чем ближе они подходили, тем силнее звук увеличивался, и уже отчётливо прослушивался поросячий визг. Раздвинув заросли конопли, они увидели маленького двухдневного от роду поросёночка. Малыш замёрз от холода, обессилил от голода, едва-едва шевелил ножками. Он весь посинел. Худоба животного отмечалась в резком проглядывании сквозь кожу грудной клетки.

Девочка от ужаса закричала, а у Александры ёкнуло сердце.

– Мамочка, давай возьмём его к себе, – взмолилась Ава.

– Авочка, доченька, куды же мы его возьмём, чем кормить-от будём? Самим-от не чё ись. Да и рази выкормишь его?

– Я сама его буду кормить, – не унималась девочка.

Александра не стала спорить с дочерью, а также и не пыталась искать истинного хозяина малыша. Она прекрасно понимала, что поросёнок, скорее всего, умышленно оставлен всемогущим человеком. В лихолетье очень трудно выжить даже людям, а на животных и подавно внимание было второстепенное. Опорос происходил. Люди