– Есть! Попали! Добивай её, паскуду!

Берёза посмотрел в сторону обстреливаемой цели и увидел, что внешне ничего не изменилось. Граната, попав в причал, отскочила в воду и взорвалась уже под ним. По крайней мере, взрыв был подводный…

– Лиха беда – начало! – проговорил минёр и обратился к подчинённым. – Я свою задачу выполнил. Теперь ваша очередь.

И, кивнув на ящик с оставшимися гранатами, пошёл на бак, где у гюйсштока стоял довольный флагмин.

– Поздравляю, Олегыч! С третьего выстрела! Как по учебнику.

– Так я же обещал! Мы тоже не «Шиком» бриты! – хвастливо выпятил грудь минёр, оглаживая короткостиженную бороду. – Теперь пусть мои орлы сами. Для каждого из них ведь очень важно самому попасть. А я со стороны понаблюдаю.

– Педагог! – хлопнул подчинённого по плечу Анатолий Александрович.

Следующие четыре гранаты легли точно в цель. Наступила пауза.

– Чего замолчали, румыны? – спросил Беляков с соседнего борта.

– Так ящик уже отстреляли, товарищ комбриг, – ответил Островский.

– Давайте ещё один, а после посмотрим на результат, – скомандовал Виктор Сергеевич и, повернувшись к Тулупову, спросил:

– Ну как?

– Отлично! Только вот рвутся гранаты всё-таки под водой, – ответил москвич. – Да, кстати, а что за лекцию по минному делу Вы мне хотели прочитать?

– Ах, это?! – боевой запал комбрига уже прошёл, и сам он, благодаря результатам стрельбы, находился в благодушном настроении. – Как-то, лет семь назад, у нас «Дозорный» отличился…

Далее Виктор Сергеевич поведал московскому гостю историю, которая уже стала легендой.

* * *

В это февральское утро на сторожевом корабле «Дозорный» играли учение по ППДО[34]. Всё шло по накатанной схеме. На юте вооружили гранатомёт и станцию обнаружения подводных диверсантов; заступила, получившая оружие, вахта; подготовили водолазный пост (на предмет подводного осмотра корпуса в случае прорыва этих самых диверсантов)…

И вот прозвучала очередная вводная: «Подводный диверсант – 135 градусов правого борта. Дистанция 500 метров. Командиру БЧ-3 – принять целеуказание!»

Минёр «Дозорного», уважаемый на бригаде капитан-лейтенант Николай Александрович Шибко, полностью уверенный в подготовке своих подчинённых, репетовал команду расчёту МРГ-1.

И тут его взгляд зацепился за проходившего стажировку курсанта высшего военно-морского училища имени Фрунзе Саню Панкратова, который стоял у него за спиной и впитывал в себя «науку побеждать».

Верный многолетней привычке, что подчинённый не должен слоняться без дела, командир БЧ-3 тут же набросился на курсанта:

– А ты, студент, чего тут торчишь? Заняться нечем? Дуй к гранатомёту и смотри, чтобы там эти оболтусы чего не натворили.

И Саня рванул на ют.

Уже скатившись по трапу на торпедную площадку СКРа, он услышал звук выстрела…

* * *

В это время в строевой части штабного корпуса бригады старые мичмана, попивая чай, вели задушевную беседу.

– Да, что ни говори, а раньше служить было веселее. И кораблей больше было, и зарплату платили вовремя… – философствовал старший мичман Иван Анатольевич Петрюк.

Разместив свои 130 килограммов живого мяса на кушетке, Иван придавался приятным воспоминаниям:

– А как же! Тринадцатого числа каждого месяца – будьте любезны в очередь к финансисту, и в кабак! Недаром тринадцатое число «Днём флота» называли…

Напротив Петрюка, за столом, перебирая бумаги, сидел Пётр Щека – полная противоположность Ивану – щуплый мичман невысокого росточка с полностью седой головой.

– Ага! Тебя послушать, Ваня, так и метр был длиннее, и килограмм тяжелее. Да и сам ты был стройным голубоглазым блондином. А сейчас… – Пётр многозначительно посмотрел на возвышающееся над кушеткой пузо и тёмную шевелюру товарища, на которой только начали пробиваться седые волосы.

– А что «сейчас»? – Анатолич подтянул коротковатые брюки, которые на нём уже еле сходились. – Я, может быть, плохо одет, но я хорошо воспитан! И вот что я тебе скажу…

Но тут словесный поток Петрюка был прерван ощутимым ударом в стену «писарки», от которого с полки на голову Ивана свалилась увесистая папка.

– Да что они там – с ума посходили? – начал подниматься Петрюк, ещё не до конца соображая, кто это «они», но готовый сполна расквитаться с нарушителями спокойствия. – Петро, я им щас…

Договорить он опять не успел потому, что в следующий миг на улице раздался мощный взрыв, выбивая окно и скидывая со стены полку с оставшимися папками. И как эхо, на территории бригады прозвучали ещё пять разрывов.

Оглушённый Щека вскочил из-за стола и бросился к кушетке, готовый прийти на помощь товарищу. Но, развернувшись и бросив взгляд на то место, где секунду назад лежал Иван, Пётр Петрович застыл в недоумении… Петрюка на кушетке не было! На том месте, где он только что находился, лежала разбитая полка и разбросанные папки. Мало того, Анатолича не было и в помещении строевой части, хотя входная дверь оставалась закрытой на замок. Только окошко для выдачи документов открыло взрывной волной…

«Не туда же он вылетел, – сопоставляя размеры маленькой «амбразуры» и большого Петрюка, подумал Петрович. – Да нет – бред это!»

Щека зажмурился и помотал головой, пытаясь прогнать наваждение и избавиться от последствий контузии. Это помогло. Не открывая глаз, он, совсем рядом, услышал голос Ивана:

– Петро, що це було? Невже війна почалася? Ой, мамоньки мої! – голос доносился откуда-то снизу.

Пётр открыл глаза и опять никого не увидел.

«Здравствуй, белая горячка!» – пронеслось в голове у мичмана, но он, не пожелавший сдаваться на милость этой незваной даме, двинулся в том направлении, откуда доносился голос Петрюка.

И тут уши резанул донёсшийся с улицы истеричный женский вопль:

– Вот ведь ироды! Да они ж мне весь зад разворотили!!!

Всё ещё осознавая нереальность происходящего, Щека вновь открыл глаза и увидел удивлённое лицо Петрюка, лежащего под кушеткой:

– Ти мені можеш пояснити, що відбувається? – Иван от волнения полностью перешёл на ридну мову.

– Разберёмся, – ответил Пётр и выбежал на улицу.

* * *

А произошло следующее:

Для юстировки носовой «Осы»[35] «Дозорный», против обыкновения, ошвартовали носом к берегу, в связи с чем гранатомёт на учении установили на юте. Вернее – на надстройке ПОУ КБ[36].

Командир отделения минёров старшина 1 статьи Томилов, привыкший к тому, что при отметке «0» на шкале горизонтальной наводки стволы смотрят на гюйсшток, установил МРГ, целящийся в белую трубу флагштока. И, естественно, при наведении получилась соответствующая рассогласовка. О том, что стволы смотрят не в море, а на берег, Андрей как-то не задумался. Раз скомандовали, значит – так надо! Авось не долетит.

Подбежавший к трапу, ведущему с полубака на ют, Саня Панкратов увидел, куда направлены стволы гранатомёта, но было уже поздно! Всё, что он смог сделать в тот момент, так это считать разрывы