Сегодня, в Международный женский день, мы подводим некоторые предварительные итоги и нашей работы, работы летчиков. Почти все мы с первых дней Отечественной войны находимся на фронте и уничтожаем немецких захватчиков с воздуха.

20 тысяч боевых вылетов совершили мы, девушки. 25 тысяч часов находились в воздухе и оттуда сбрасывали смертоносный груз на головы врага.

Большой путь прошел наш гвардейский ночной бомбардировочный авиационный Таманский полк. Многие из нас участвовали в обороне Северного Кавказа. Мы громили врага на Кубани, в Тамани, на Керченском и Крымском полуостровах, в Белоруссии, дрались за освобождение Польши, а сейчас наносим удар за ударом по гитлеровцам в Восточной Померании.

За образцовое выполнение заданий командования полк награжден орденом Красного Знамени. Около 200 человек награждены орденами и медалями, в том числе двумя орденами – 60 человек, тремя – 230 человек, а 10 человек – четырежды орденоносцы. Недавно 13 летчикам полка присвоено высокое звание Героя Советского Союза, четырем из них – посмертно…

Наш полк сформирован из девушек-добровольцев, которые никогда не служили в Красной Армии. И вот здесь, в боевых условиях, на поле боя, Евдокия Бершанская, как командир полка, сумела сплотить дружный коллектив, который пользуется славой среди полков нашей авиационной дивизии…

Гитлеровцы презрительно называли наш самолет «Русс-фанер». Но на своих спинах и головах они почувствовали силу нашего великолепного самолета. Скоро «Русс-фанер» появится и над Берлином. Уже осталось недолго ждать.

Опубликовано в газете «Правда» 8 марта 1945 года.

Надпись младшего лейтенанта И. М. Ландышева на комсомольском билете

15 марта

Не ощущая страха, не чувствуя усталости в руках, я буду бить врага и до последней капли крови буду предан Родине своей!

Серьезные бои разгорелись в середине марта на штеттинском направлении. Наши части натолкнулись на глубоко эшелонированную оборону противника. Враг закопался в землю и огрызался артиллерийским и пулеметным огнем. 15 марта 1945 года подразделение, в котором воевал младший лейтенант И. М. Ландышев, с ходу прорвало первую линию обороны фашистов и завязало бои перед второй линией траншей. В самый разгар боя погиб командир роты. Командование принял на себя командир одного из взводов двадцатилетний младший лейтенант Иван Михайлович Ландышев и повел бойцов за собой. Они ворвались во вражеские окопы, вступили в рукопашную. Здесь Ивана тяжело ранило, но он продолжал руководить боем. Чувствуя, что силы его оставляют, он достал свой комсомольский билет и на последней странице кровью, сочившейся из ран, написал завещание. Комсомольский билет затем был передан на хранение в Центральный музей Советской Армии.

Из записной книжки военнопленного красноармейца Б. Н. Ноздрина

16 марта

…Я чувствую скорое освобождение меня от рабства. И в это время мне хочется описать всю свою жизнь, вспомнить все. Мне хочется описать те ужасы, которые творили немцы с покоренными людьми. Мне хочется описать всю ненависть к чуждому. Мне хочется описать всю любовь к России, которую я ощущаю, особенно сейчас. Я представляю, как хороша будет жизнь после войны, как будут уважать люди друг друга после этих тяжелых испытаний войны. Люди будут ценить друг друга…

У меня есть Россия. Я ей принадлежу всем своим существом, и жизнь моя для нее. А в России есть моя родина – Сибирь и красивое село Ушур, а там живет моя любимая с простым русским именем Маша. Там нет яблок и винограда, но там есть орехи, всякие ягоды, там мы вырастим и сады. Где бы я ни был, но о Сибири я никогда не забывал. Ее богатства, тайга – золотой лес и пушнина, ее поля – вторая Украина. А какая прекрасная ее будущность!..

* * *

Апрель. Австрия

Нас осталась половина – всех перебили. Вот уже два дня мы ничего не ели и работаем больше всех. Ночь работаем и днем. Меня покидают силы.

Родина! Увижу ли я тебя такой, которую я видел во сне. О родная моя Россия, непокоренная родина моя. Слова привета шлю тебе из тяжелого плена. Я мысленно гуляю по просторам Сибири, но силы покинули меня…

Я постараюсь припомнить все, все места, все издевательства, весь каторжный путь. И опишу все, все, если буду жив, то напишу книгу «В плену». Сейчас кое-что восстанавливается в моей памяти, и только одну дату я помню. Это было в январе, 17 или 18, 1942 г. Я был сильно ранен в голову около деревни Оскуй, Ленинградской области, Чудовского района. И больше я ничего не помню. Я очутился и опомнился в Минске, в лагере военнопленных. Я помню, около меня сидел студент в роговых очках, Костя, и пленный солдат – не то казах, не то башкир – Бисинчакеев. Потом ворота открыли и втолкнули старика. Он шел, растопырив руки, шевелил губами, что-то хотел сказать, но, видимо, не мог. По седой длинной бороде стекала кровь, а на лысой голове виднелась окровавленная рана – ему вырезали пятиконечную звезду. Он прошел еще немного и упал, потянулся, как после сна, и замер, с открытыми глазами. Мы подошли. «Профессор!» – воскликнул Костя и заплакал. Он мне рассказал, что это профессор, у которого он учился.

В Ужгороде меня встретила хорошо одетая русская девушка – Нина Морозова из Гомеля. Она просила меня убить ее, т. к. она под страхом оружия живет с немецким офицером. Я не убил ее, а переодел в солдатскую мужскую одежду, и она жила с нами за пленного солдата. Она долго жила с нами, потом солдаты из охраны заметили, что она девушка, и один немецкий солдат надругался над ней и зарезал у нас на глазах…

Борис Николаевич Ноздрин находился во многих лагерях военнопленных: под Минском, Барановичами, Люблином, Ужгородом, Будапештом, Веспремом, Шарваром. Когда наши войска вступили в Венгрию и Австрию, фашисты решили уничтожить русских военнопленных. Вместе с тысячами других советских людей в начале апреля 1945 года был расстрелян и Ноздрин. Записная книжка была обнаружена в кармане гимнастерки, когда советские бойцы хоронили тела замученных гитлеровцами людей. Этот скорбный документ затем был передан в ЦК ВЛКСМ.

Завещание бойца Владимира Чурсина

16 апреля

Иду в бой с полным сознанием задачи, поставленной партией коммунистам. И если погибну, то знаю, что отдал жизнь за Родину. Прошу боевых товарищей не останавливаться, пока не увидят стен Берлина.

К сему В. И. Чурсин

Шли последние дни войны… Наши части наступали на столицу Германии. Гитлеровские войска отчаянно сопротивлялись.

Перед боем за Берлин девятнадцатилетний комсомолец Владимир Чурсин написал завещание. В бою он