ему всегда строго предписывалось беречь свои суда и не подвергать их большому риску, чтобы не уменьшать без особенной нужды и без того слабого флота. Теперь же, когда флот этот находился в соприкосновении с последними силами России, собравшимися в водах Дальнего Востока, настал момент, когда можно было ничего более не щадить, лишь бы нанести наиболее разрушительный удар противнику.
В самом начале боя выяснилось, что русские комендоры были очень плохо обучены. При внимательном наблюдении оказалось, что вначале на каждый русский меткий выстрел приходилось уже три японских попадания, а позже отношение это стало еще разительнее, когда оно соответствовало 1 к 4. Японские матросы, по свидетельству английского корреспондента, действовали все время с большим хладнокровием и нисколько не разгорячались от работы, так что почти никто не подходил к ведрам с питьевой водой, расставленным вблизи их в различных местах на палубе.
Схема II
Все чины японского флота были вполне убеждены, чтобы одержать победу над противником, и их энтузиазм, по словам того же английского корреспондента, более всего возбуждался искусством их адмирала, который так умело привел свою эскадру по невидимой цели прямо в должный момент к месту встречи с неприятелем. Особенно восхищались этим японские матросы.
По мере того как флот адмирала Того подходил к русской эскадре и прорезал ей курс перед носом, тактика его становилась столь блестящей, как и артиллерия его оказалась действенной. В то время как японцы сосредоточивали свой огонь на «Ослябе» и «Князе Суворове», бывших головными обеих колонн, суда, следовавшие за ними, были не в состоянии наводить своих орудий на японцев. При этих обстоятельствах «Ослябя» и «Князь Суворов» попали под такой жестокий огонь, что оба вскоре были объяты пламенем и принуждены были покинуть свои места в боевой линии, а вследствие этого и все прочие суда эскадры обязаны были переменить свой строй.
Схема III
Левая кильватерная колонна, ведомая «Ослябей», имела теперь головным броненосец «Сисой Великий» и повернула несколько влево, дабы дать возможность отряду «Императора Николая I» своими орудиями обстреливать неприятельские корабли, а все прочие отряды пошли немного восточнее, чтобы быть в линии, параллельной японским судам. Этот манёвр оказался, однако, пагубным для русских, так как броненосцы Того имели значительное преимущество в скорости хода, и русские, всё более и более страдая от огня, не только переменили свой курс с восточного на западный, но также окончательно изменили своё построение из строя двух колонн в строй одной кильватерной колонны, причём правая колонна во главе левой и впереди «Сисоя Великого», взяв курс, совершенно противоположный курсу броненосцев Того. Во время этого перестроения броненосец «Император Александр III» получил жестокое повреждение и загорелся; это обстоятельство заставило его покинуть своё место, так что русская эскадра, таким образом, была лишена трёх своих сильнейших кораблей. Тут Того сделал поворот на обратный курс, прибавив ходу, и направился повторить на западе ту же тактику, которою он руководствовался в восточном районе театра действий, то есть пошёл на пересечку курса русских судов наискось их правых скул. Этот манёвр временно поставил его эскадру бронированных крейсеров в линию, перпендикулярную своим же броненосцам, так что образовался как бы строй латинской буквы L, причём броненосцы поражали русских с севера, а бронированные крейсеры – с восточной стороны.
Схема IV
Японцы также имели некоторые повреждения на своих судах: бронированный крейсер Adzuma лишился своего рулевого аппарата и сильно потек, так что должен был скоро покинуть свое место в строю, чтобы в стороне исправить свои повреждения, а на бронированном крейсере Kasuga три 8-дюймовых орудия были выведены из действия. Несмотря на это, сражение было, в сущности, уже выиграно. Достаточно было 40 минут, чтобы уничтожить три русских броненосца и основательно повредить несколько других судов, так что главною заботой русских было, как бы скорее покинуть место боя, так как они уже не могли думать о том, чтобы одержать какую-либо победу.
Адмирал Рожественский, серьёзно раненный, перенесён был на один из истребителей, а командование эскадрой перешло к контр-адмиралу Небогатову, державшему свой флаг на броненосце «Император Николай I».
Русские двигались теперь на W в ордере одной кильватерной колонны и, ища случая уйти, были снова встречены японцами с носа и отжаты к югу, так же как раньше их отжимали к востоку, и почти через час (в 3 часа пополудни), имея преимущество в ходе, обе эскадры Того снова продефилировали перед носом у неприятеля. В этот раз русские снова взяли курс к северу, и броненосная эскадра Того опять переменила своё направление, чтобы поставить Nisshin поперёк курса русских и таким образом ещё повторить старый свой манёвр – в этом заключался главный характер его тактики. Японцы постоянно прорезали курс противника с носу, а тот всякий раз отворачивался в сторону, чтобы избежать всей силы удара, и это повторялось с неизбежной настойчивостью. Главными факторами удачи японцев были превосходство в ходе и более меткая стрельба из орудий. Спустя несколько минут после 3 часов пополудни затонул «Ослябя» – это было первое судно, пущенное ко дну одним артиллерийским огнём. Полчаса позже «Князь Суворов» представлял собой жалкий вид: одна мачта и две дымовые трубы были сбиты, а корпус его обволакивался пламенем и дымом; в это время к нему подошли японские истребители, чтобы с ним покончить, и, несмотря на жестокий оборонительный артиллерийский огонь с соседних русских судов, японцам удалось в 4 часа 45 минут удачно пустить в него мину. Хотя он и не сразу ещё пошёл ко дну, тем не менее оставался уже в совершенно безнадёжном состоянии.
Незадолго до 5 часов, русские, после того что почти в течение трёх часов находились под убийственным огнём, оказавшимся под конец особенно жестоким, покинули свои главные боевые единицы, находившиеся уже в ужасном положении, и сделали отчаянную попытку убежать, причём сначала взяли курс на S, как бы желая вернуться опять в Китайское море, а потом вдруг повернули на старый курс NO. Дым и туман скрыли их в критическую минуту от глаз адмирала Того, вследствие чего последний прошёл напрасно в течении получаса к югу, считая их ещё впереди себя, пока наконец истина не выяснилась. Догадавшись, в чём дело, и не видя более сопротивления со стороны русских, Того и сам направился к северу в погоню за главными силами своего противника и послал свою эскадру бронированных крейсеров к югу, чтобы там присоединиться к другим судам
