обращения с оружием), 33-я и даже «ударная» 2-я (комиссия УБП РККА в июле 1936 г. не только зафиксировала во 2-й и 33-й «полное отсутствие индивидуального учета» успехов и ошибок бойцов, но и сочла это одной из двух причин неудовлетворительности огневой выучки 2-й дивизии). А в КВО, кроме 44-й (см. выше), – 45-я (начальник штаба которой полковник А.И. Кудряшев деликатно отметил 13 августа 1936 г., что в частях «недостаточно поставлена индивидуальная подготовка бойца» по огневому делу).
Уже в августе 1937 г. обнаружилось, что «отсутствие индивидуального обучения» огневому делу еще до начала массовых репрессий отличало в КВО и 22-ю механизированную бригаду364.
ОКДВА «отсутствием кропотливой и углубленной работы с каждым бойцом» при обучении стрельбе отличалась еще и в мае – июне 1937 г. – когда этот порок был зафиксирован во всех проверенных тогда штабом армии соединениях365.
По крайней мере, в ОКДВА (как выявила проверявшая в марте 1936 г. танковые части ее Приморской группы комиссия командующего группой И.Ф. Федько и начальника АБТУ РККА командарма 2-го ранга И.А. Халепского), дифференцированного, с учетом индивидуальных особенностей каждого обучаемого, подхода не проявляли и при обучении вождению танка. Вполне возможно, что этим пороком страдала там и тактическая подготовка – а также и специальная подготовка артиллерии, инженерных войск и войск связи. Ведь, критикуя в справке «Общие условия и анализ боевой подготовки войск ОКДВА за ноябрь 1936 – апрель 1937 г.» (от 18 мая 1937 г.; не путать с подписанным им в тот же день отчетом штаба за тот же период) практиковавшиеся в армии В.К. Блюхера «массовые методы обучения», врид начальника 2-го отдела штаба ОКДВА комдив Б.К. Колчигин отнюдь не оговорил, что имеет в виду только огневую подготовку366.
Не сделал такой оговорки и старший лейтенант Е.А. Дортгольц из 62-го стрелкового полка 21-й стрелковой дивизии; на полковом партсобрании 9 мая 1937 г. он заявил буквально следующее: причина всех (sic! – А.С.) многочисленных провалов в боевой подготовке полка заключается в том, что «мы индивидуально с каждым бойцом не работаем. Надо индивидуально учить и знать недостатки каждого»367…
То, что отсутствие индивидуального подхода при обучении отнюдь не ограничивалось огневой (а также, как будет показано ниже, строевой) подготовкой, можно вывести и из формулировки приказа командира 44-й стрелковой дивизии КВО Д.Т. Козлова № 10 от 17 января 1936 г.: «В одиночной подготовке бойцов еще преобладает групповое обучение»368. Вид подготовки, как видим, снова не конкретизирован.
Но самым, по-видимому, характерным проявлением методической немощи комсостава и младшего комсостава «предрепрессионной» РККА было несоблюдение принципа наглядности обучения («учить показом, а не рассказом»), лекционно-теоретический уклон в обучении.
Источники, освещающие ход боевой подготовки в трех самых крупных военных округах, сообщают здесь одно и то же; вот, например, выдержки из указаний командующего Приморской группы ОКДВА И.Ф. Федько.
«Во всех проводимых занятиях, – значится в его приказании № 04 от 8 января 1936 г., – очень много ненужной словесности. [Учебные. – А.С.] приборы, экспонаты целиком не используются. Живой показ зачастую отсутствует […]».
Необходимо, указывал Федько командирам соединений и отдельных частей Примгруппы 5 октября 1936 г., добиться «выработки хорошо теоретически и практически подготовленных младших командиров, могущих учить подчиненных не рассказом, а образцовым показом».
«Общепризнанный метод личного показа далеко еще не является ведущим методом во всей системе боевой подготовки», – значится и в приказе Федько № 0658 от 15 декабря 1936 г.369 А в январе 1937-го вывод об отсутствии в частях «живого практического урока», о подмене его читками, лекциями и разговорами сделал и начальник штаба ОКДВА С.Н. Богомягков370.
О том же свидетельствуют и документы соединений этой армии.
«Главным недочетом является еще низкое качество занятий, – указывалось, например, в политдонесении начальника политотдела 40-й стрелковой дивизии дивизионного комиссара К.Г. Руденко от 10 марта 1937 г., – до сего времени в системе многих командиров преобладает «разговор» вместо практического показа»371… «Сильно сказывается недостаточная методическая подготовка командного и начальствующего состава, – докладывал 31 декабря 1936 г. врид начальника политотдела 23-й механизированной бригады полковой комиссар В. Резепов, – на занятиях много словесности и мало показа […]»372. Документы 21-й стрелковой дивизии пестрят жалобами на недостаточное использование учебных пособий (то есть на нарушение все того же принципа наглядности обучения) …
От «предрепрессионных» КВО и БВО приказов, анализирующих ход боевой подготовки войск округа, не сохранилось, но в тех их соединениях, которые весной 1935 г. проинспектировал 2-й отдел Штаба РККА, было зафиксировано то же самое: «Словесность имеет еще большое место во многих частях»373. Правда, в скобках после этой фразы указаны части лишь трех соединений – 8-й стрелковой дивизии БВО и 80-й и 96-й – УВО (80-я после разделения УВО на КВО и ХВО оказалась в составе ХВО). Однако, например, из приказов по 44-й стрелковой дивизии – которой в этом перечне нет – видно, что даже год спустя «словесность» цвела пышным цветом и там…
Частые жалобы на лекционно-теоретический уклон в обучении мы находим и в документах всех стрелковых соединений КВО и БВО, от которых остались комплекты приказов или протоколов партсобраний за «предрепрессионный» период.
В КВО это 17-й стрелковый корпус (приказы по которому еще и в мае и начале июня 1937 г. фиксировали «словесность» и в 70-м стрелковом и 24-м артиллерийских полках «ударной» (!) 24-й стрелковой дивизии, и в 96-й стрелковой дивизии, и в 17-м корпусном артиллерийском полку), 45-я стрелковая дивизия (где в 1936-м упорно не использовали учебные приборы), и даже «ударная» 44-я стрелковая!
«Очень много словесного пояснения и мало практической тренировки», – значится в приказе комдива-44 Д.Т. Козлова № 10 от 17 января 1936 г. В 44-м отдельном саперном батальоне, 44-м отдельном батальоне связи и в ротах связи 130-го и 132-го стрелковых полков личный показ при инструктаже младшего комсостава недостаточно или вовсе не применялся и в конце июня 1936-го, а в ряде этих же и других частей – и в декабре. «Методически уроки продумываются недостаточно – преобладает рассказ, – отмечалось в приказе по 44-й дивизии № 0308 от 17 декабря 1936 г., – наглядные и учебные пособия младшим комсоставом используются недостаточно (132 с[трелковый] п[олк]); в преподавании уставов преобладает словесность и читка (44 а[ртиллерийский] п[олк])»; инструктаж младшего комсостава «в большинстве случаев» тоже проводится «рассказом, а не показом»374…
Приказы по 23-му стрелковому корпусу БВО фиксируют лекционно-теоретический уклон в обучении и в проверенных в декабре 1936 г. 155-м и 156-м стрелковых и 52-м артиллерийском полках 52-й стрелковой дивизии (занятия «сугубо теоретические», «нет практического показа»), и в обследованных в начале января 1937 г. 109-м стрелковом и 37-м артиллерийском полках 37-й стрелковой дивизии, и в проверенной в конце апреля ее отдельной саперной роте.
