«Твердо продуманных планов учебы в частях нет», все бездумно копируют данный лишь для ориентировки примерный план – такая практика еще к началу 1937 г. господствовала даже в передовом БВО329. Так, в его 1-й тяжелой танковой бригаде в июле 1936 г. тактическую подготовку планировали в соответствии с программой, принятой ранее для всех танковых войск – хотя она не учитывала особенности боевого применения отсутствовавших тогда средних танков Т-28, которыми была оснащена бригада. А обучение командиров башен Т-28 вообще граничило с идиотизмом: вместо рассказа о свойствах снарядов и действенности огня их пичкали информацией о… телефонных двуколках, артиллерийских батареях и обязанностях орудийного расчета в артиллерии! В 8-й механизированной бригаде КВО в марте 1937 г. членов экипажа Т-26 точно так же бездумно заставляли «прорабатывать» то, что было нужно не им, а старшему и высшему комсоставу – действия мехбригады в составе группы танков дальнего действия, организацию обороны пехотного полка иностранной армии и т. п.

О целях боевой подготовки начисто не думали и те, кто планировал ее для подразделений связи 44-го артполка 44-й стрелковой дивизии КВО. Согласно этим действовавшим еще в январе 1936 г. планам, связисты должны были чистить лошадей (которым им по штату не полагалось!), изучать конное и даже… ветеринарное дело – а вот подготовкой по специальности на протяжении 1-й и 2-й ступеней обучения заниматься на 32 часа меньше, чем требовала программа. В составленном 9 января 1936 г. расписании занятий радиовзвода батареи управления на подготовку по радиоделу вообще не отводилось ни одного часа! Непродуманность планов боевой подготовки еще в начале 1937 г. была распространенным явлением и в ОКДВА.

То же и с целями конкретных занятий. Документы, освещающие ход боевой подготовки в конкретных частях и соединениях крупнейших военных округов в 1935 – первой половине 1937 г., постоянно отмечают отсутствие в ротных и батальонных расписаниях занятий конкретных целевых установок, точных и определенных учебных задач. Так было и в батальонах 4-й механизированной бригады БВО в марте 1935-го, и в частях и подразделениях «ударной» 44-й стрелковой дивизии КВО (в 130-м стрелковом и 44-м артиллерийском полках и в полковой артиллерии 132-го стрелкового) на протяжении всего 1936 года, и в 3-й механизированной бригаде БВО и 3-м стрелковом полку «образцово-показательной» 1-й стрелковой дивизии МВО весной 1937 г., и в 55-й стрелковой дивизии МВО и 2-м стрелково-пулеметном батальоне 135-й стрелково-пулеметной бригады 45-го механизированного корпуса КВО в мае и начале июня 1937 г., и в 288-м стрелковом полку 96-й стрелковой дивизии КВО в середине июня того же года… На прошедшем в первой половине июня 1937-го учебном сборе 6-й стрелковой дивизии МВО обнаружилось, что кадровый комсостав не умеет составить задание на боевую стрельбу, а в 23-м стрелковом корпусе (единственном в БВО, от которого сохранились приказы за конец 1936 и первую половину 1937 г.) отсутствие конкретных целевых установок штакор фиксировал тогда постоянно и повсюду – и в 109-м и 110-м стрелковых и 37-м артиллерийском полках 37-й стрелковой дивизии, и во всех полках и отдельных разведывательном и саперном батальонах 52-й стрелковой дивизии…

Общим явлением было это тогда и в ОКДВА. Ротные расписания занятий не содержат целевых установок, констатировал в январе 1937 г. начштаба Особой Дальневосточной С.Н. Богомягков; то же самое отмечал он, разбирая «основные причины отставания в тактической подготовке одиночного бойца-специалиста, мелких подразделений», и в марте: «Учебные задачи для мл[адшего] командира и красноармейца обобщены и неконкретны»330…

Отсутствие в расписаниях занятий четких (а то и вообще каких бы то ни было) формулировок учебных целей и задач означало, что занятия (как отмечалось в приказе по 154-му стрелковому полку № 08 от 2 января 1937 г.) проводятся «по принципу «занимаемся», а не «изучаем», не «отрабатываем», не «усваиваем»331. В условиях, когда младший комсостав методически был подготовлен еще хуже, чем комсостав, плохо инструктировался перед занятием с бойцами и руководствовался фактически только расписанием занятий, отсутствие в этом расписании четких целевых установок приводило к откровенно анекдотичным ситуациям, к превращению боевой учебы в чудовищную пародию на саму себя.

Так, в проверенных 26 мая 1937 г. подразделениях пулеметного батальона того же 154-го стрелкового полка 52-й стрелковой дивизии БВО никто из проводивших занятия младших командиров «не дал ясных ответов, чем они занимаются»332. Не исключено, что занимались они тем же, чем их коллеги из 92-й стрелковой дивизии ОКДВА. «Младший командир, – констатировал в конце апреля 1937 г. на дивпартконференции командир этого соединения комбриг Л.М. Гавро, – на занятиях изо дня в день говорит об одном и том же и каждый раз старается охватить все дисциплины и все то, что знает сам и чему его учили в школах и в части, и сразу всему научить старается бойца, а поэтому занятие проходит неинтересно и на низком уровне»333. Последний вывод представляется слишком мягким: описанная ситуация находится просто за гранью здравого смысла.

Бессмыслица часто получалась и в тех случаях, когда командиры рот и батальонов не копировали примерный план, а пытались планировать боевую подготовку самостоятельно. Упоминаний о низком качестве, а то и полной безграмотности расписаний занятий в материалах проверок частей и соединений «предрепрессионных» КВО, БВО и ОКДВА лишь немногим меньше, чем указаний на отсутствие в расписаниях четких формулировок целей и задач занятий. Безграмотность ротных расписаний отмечалась даже в упомянутых нами выше ударных соединениях передовых БВО и КВО – в батальонах 4-й мехбригады в марте 1935 г., в объявленном осенью 1936 г. лучшим в КВО 1-м батальоне 132-го стрелкового полка 44-й стрелковой дивизии (в мае 1936-го это признал сам комбат-1 капитан К.П. Трощий), во 2-м стрелково-пулеметном батальоне 135-й стрелково-пулеметной бригады в мае – июне 1937-го…

На типичность этого явленияи для ОКДВА в январе 1937 г. указал сам начальник штаба этой последней С.Н. Богомягков. Изданный чуть ранее, 15 декабря 1936 г., приказ В.К. Блюхера № 0658 тоже констатировал, что, за исключением первых батальонов полков 21-й, 39-й и 66-й стрелковых дивизий и одного пулеметного батальона в 92-й стрелковой, ротные и батарейные расписания занятий во всей ОКДВА по своему объему и содержанию нереальны, что встречается среди них и откровенная бессмыслица.

Примером такой бессмыслицы может служить расписание занятий на неделю, составленное в середине июня 1937 г. командиром 5-й стрелковой роты 288-го стрелкового полка 96-й стрелковой дивизии КВО. За шесть дней комроты, игнорируя и глубину и последовательность изучения тем, собирался отработать действия одиночного бойца и в наступлении, и в обороне, и в разведке,