Роберт Геллатели изучил биографию двадцати двух сотрудников гестапо в Вюрцбурге. Все они были кадровыми полицейскими. До 1937 года практически никто из них не вступал в нацистскую партию. Только начальник отдела Йозеф Герум, родившийся в 1888 году, был нацистом. Он возглавил вюрцбургское гестапо в апреле 1934 года. Он вступил в нацистскую партию в 1920 году и участвовал в знаменитом мюнхенском «пивном путче», за что был приговорён к пятнадцати месяцам тюремного заключения. Он также был очень опытным полицейским, служившим в полиции с 1917 года. В 1933 году он поступил на службу в политическую полицию Мюнхена, а затем был десантирован парашютистом и возглавил вюрцбургское отделение.28
Термин «обычные» может быть слишком растянут по отношению к сотрудникам гестапо. Немецкой полиции в Веймарскую республику пришлось столкнуться с беспрецедентной волной уличного насилия, учинённого нацистами и коммунистами. Большинство детективов, поступивших в гестапо, уже прошли подготовку в области жёсткой полицейской деятельности и не брезговали жестокостью. До прихода нацистов к власти им часто приходилось ежедневно иметь дело с убийцами, насильниками и серьёзными гангстерами. Они также были мастерами детального допроса.
К концу 1930-х годов гестапо продолжало вербовать людей из низшего среднего класса и рабочего класса, но произошли некоторые заметные изменения. Большинство новобранцев были моложе тридцати лет. Очень немногие имели какой-либо опыт работы в полиции. Ключевыми критериями отбора сотрудников гестапо стали: подтверждение немецкого происхождения, хорошее общее образование (но без специальной квалификации), физическая подготовка и навыки стенографии и машинописи. Членство в нацистской партии или одной из её подгрупп
Организации теперь считались «желательными», но всё ещё не необходимыми.29 Этот приток молодых, неопытных сотрудников, несомненно, изменил дух гестапо. Обучать новичков устоявшимся методам профессионального расследования было сложно. Профессиональные полицейские «старой школы» времён Веймарской республики с каждым годом уходили в отставку. В военное время эти идеологически увлечённые молодые сотрудники гестапо стали чаще применять более жестокие методы допросов.
При назначении на службу каждый сотрудник гестапо получал подробную инструкцию о том, как себя вести при выслеживании, аресте и допросе лиц. В ней рекомендовалось не носить с собой удостоверения личности и надевать только «штатскую одежду, включая нижнее белье», когда они отправляются на арест.30 Были даны подробные инструкции по таким вопросам, как использование компаса, подготовка карт для разведывательного донесения, проведение операций по наблюдению, организация рейдов, а также составление всех необходимых отчетов и сбор доказательств, связанных с расследованием.
Также были изложены подробные инструкции по обращению офицера гестапо с арестованными. Каждый заключённый должен был быть допрошен либо офицером гестапо, либо детективом по уголовным делам из Крипо, в зависимости от характера обвинения. Подчёркивалось, что в начале каждого дела должны быть назначены государственный адвокат и следственный судья. Главной задачей каждого офицера гестапо был сбор и закрепление всех доказательств, допрос свидетелей, ведение подробных протоколов всех допросов и тщательное расследование всех деталей. В руководстве гестапо рекомендовалось «использовать все применимые методы расследования» в ходе расследования.31 В последующих главах мы подробно рассмотрим, как офицеры гестапо вели отдельные дела.
Предположение о том, что сотрудники гестапо арестовывали людей, жестоко допрашивали их, а затем отправляли в концентрационный лагерь, является мифом. Каждое дело тщательно рассматривалось, прежде чем было принято решение о наказании. Большинство арестованных попадали в традиционную систему правосудия и обвинялись в конкретных преступлениях, которые рассматривались судами. Отправка в концентрационный лагерь всегда была крайней мерой, особенно для рядового гражданина Германии, не связанного с выбранными оппозиционными группами. Многие арестованные были освобождены без предъявления обвинений.
В первые годы нацистского правления система концентрационных лагерей была очень мала по сравнению с традиционной тюремной системой. К лету 1935 года в нацистских концлагерях, управляемых СС, оставалось всего 4000 заключённых.32 Численность действительно быстро росла в конце 1930-х годов, но это было связано с расширением определения «врага государства» с «политического» до «расового». 1 сентября 1939 года СС содержало 21 400 заключённых в следующих шести ключевых концлагерях: Дахау, Заксенхаузен, Бухенвальд, Маутхаузен, Флоссенбюрг и Равенсбрюк. Эти лагеря, как мы увидим более подробно позже, стали свалками для этих недавно определённых «асоциальных» расовых врагов.
Для сравнения, до Второй мировой войны в традиционных немецких тюрьмах содержалось 120 000 заключённых. Большинство заключённых отбывали традиционные уголовные наказания, но политические и религиозные оппоненты часто оказывались в тюрьме. Между гестапо, с одной стороны, и тюремной администрацией, с другой, сложилась система тесного сотрудничества. Политическим заключённым, отбывавшим наказание в тюрьмах, часто было трудно вырваться из рук гестапо. Начальники тюрем, в основном консервативные бюрократы старой закалки, составляли отчёты на любого политического или религиозного оппонента, подлежащего освобождению. Эти отчёты неизменно передавались в гестапо. В некоторых случаях заключённого могли освободить, если начальник тюрьмы давал ему хвалебный отзыв, но затем гестаповцы немедленно возвращали его под «превентивный арест» у ворот тюрьмы. Типичный случай касался коммунистического активиста по имени Макс. В июне 1934 года он был приговорён к двадцати семи месяцам тюремного заключения за ведущую роль в коммунистическом подпольном движении. В тюрьме он вёл себя безупречно. Однако за три месяца до освобождения начальник тюрьмы сообщил гестапо:
В учреждении он не привлекал особого внимания. Но, учитывая его прошлое, я не могу поверить, что он изменил своё мнение, и полагаю, что, как и большинство ведущих коммунистов, он избежал неприятностей лишь благодаря хитрому расчёту. На мой взгляд, крайне важно, чтобы этот активный, ведущий коммунист был взят под стражу после вынесения приговора.33
Существовал определённый порядок рассмотрения каждого дела сотрудниками гестапо. Обычно дело начиналось с доноса от общественности, поступавшего по почте, по телефону или лично. Реже дела начинались с операций по наблюдению, наводок осведомителей гестапо или информации, полученной от местных лидеров нацистского блока. Политика гестапо заключалась в расследовании каждого публичного доноса, каким бы незначительным он ни был. Все эти заявления затем рассматривались начальником местного отделения гестапо и его ключевым административным персоналом. Начальник отделения решал, какой сотрудник лучше всего подходит для ведения дела. Поскольку в каждом отделении гестапо были специалисты по всем ключевым направлениям оппозиционной деятельности, распределение дел было довольно простой задачей.
Офицер гестапо, назначенный руководить расследованием, собирал информацию по делу, организовывал арест подозреваемого и проводил соответствующие допросы. Обвиняемый мог быть арестован после выдачи «временного ордера на арест», который позволял содержать обвиняемого под стражей в течение десяти дней до предъявления обвинения. Для выдачи ордера на превентивное заключение обвиняемому требовалось предъявление обвинения. Протокол допроса рассматривался начальником отдела, а окончательное решение о применении ордера на превентивное заключение
