Странно, но у меня сейчас совсем нет той жажды битвы, какая меня всегда охватывала раньше в преддверии сражения. Мягче я стал, как и все обитатели этого мира. С другой стороны, начался этот процесс еще в моей первой жизни. Как я сказал уже, вскоре после гибели Ромалии, моей «Бешеной графини».

Тогда я, мстя за ее смерть, прошелся огнем и мечом по всему Верхнему Драуру. Пылали священные рощи темных эльфов, вырезались их поселения — одно за другим, пока моя армия не подошла к столице этого королевства, где укрылись последние его жители. На что они рассчитывали, я не понимал. Участь их была предрешена. На утро я и отряд моих магов разрушили бы стены, и озверевшая от крови солдатня хлынула бы на улицы, традиционно убивая, насилую и грабя.

Наконец, дошло, что их ждет, и до старейшин темных эльфов, которые, отстранив от власти своего пожилого короля, по приказу которого, как я уже успел выяснить, и была столь жестоко казнена Ромалия, на рассвете открыли главные ворота и на коленях поползли к моей ставке, располагавшейся на холме в полутора лигах от города.

— Великий, — это был первый случай, когда меня в моей прошлой жизни так назвали, потом я к этому привык, как и к обращению «Повелитель». — Пощади! Возьми откуп и оставь жизнь тем немногим из нашего народа, кого твои воины еще не отправили в мир иной. В городе почти нет защитников. Там собрались в основном женщины и дети. Не наказывай за ошибку нашего короля хотя бы их!

— Ошибку⁈ — переспросил я тогда и, видимо, настолько устрашающе ощерился, что старейшины пали ниц.

— Преступление, Великий! — исправился главный из них, не поднимая головы. — Преступление! Возьми наших девушек, у них все равно уже не будет мужей, которые погибли от мечей твоей армии. Возьми наше золото. Прими нашу клятву верности. И подари жизнь нашим детям! Или прикажи умертвить их прямо сейчас, чтобы они не увидели всех ужасов последствий взятия нашей столицы.

Тут я заметил, что вслед за старейшинами из города вышли сотни три девушек и молодых женщин, а за ними пожилые темные эльфийки вели, а самых маленьких несли на руках, примерно такое же число детей.

— Мама! — неожиданно услышал я крик какого-то мальчика, протягивавшего руки к своей молодой матери, оказавшейся в группе «подаренных» мне в качестве откупа представительниц прекрасного пола.

Мое лицо в тот момент скривилось. Я вспомнил, как я сам так же кричал, когда меня уводили из нашей деревни разбойники. Тогда на это никто не обратил внимания. Моя мать промолчала, а атаман лишь рассмеялся и сказал:

— Не хнычь, заморыш! Только что ты вел себя, как герой. Таким ты и должен быть, если хочешь стать настоящим сильным мужчиной, а не жалкой тряпкой, как твой отец! — и я тогда сразу успокоился.

А вот Ромалия детей не любила. И не хотела. Если бы не это ее сопротивление, у нас с ней уже были бы сын или дочь. А так от нее в этом мире ничего не осталось. И во мне проснулось незнакомое мне до этого чувство милосердия.

Однако, верховный старейшина истолковал мою гримасу по-другому.

— Это еще не все, Великий! — воскликнул он. — Возьми этот фолиант! — он вытащил из-под своей накидки нечто увесистое, завернутое в шитый золотом красный бархат. — Это гримуар легендарного мага прошлого Друтуса. В нем, по преданию, сокрыты величайшие знания. Только, — он замялся. — Открывать его уже давно никто не отваживается.

Слышал я байки про этого Друтуса. Жил он много веков назад и лелеял мечту объединить под своей властью всю Мезинару, но то ли не успел, то ли что-то у него не сложилось. Короче, пропал он куда-то, а куда — история умалчивала. Помер, наверное, где-то, не сумев осуществить задуманное. А вот то, что от него остался некий гримуар, я никогда не знал.

Я протянул руку и взял у старого темного эльфа сверток с фолиантом. Гляну, может, чего полезного из него и извлеку. В тот момент меня тайны покойного легендарного мага не слишком сильно интересовали. Я собирался совершить поступок, которого от меня не ждали ни мои подчиненные, ни старейшины, да и сам я был немало удивлен тем, что хочу сделать.

— Верните детей в город! — приказал я старейшине. — И этих девиц и женщин тоже! Они мне не нужны. Вынесите мне все сокровища из казны вашего короля и приведите его самого. Завтра весь ваш народ принесет мне клятву верности. Я, — тут я замялся, готовясь произнести слова, никогда прежде с моих уст не слетавшие. — Объявляю вам помилование! Штурма города не будет!

Короля, правда, это мое новое отношение к поверженным врагам не коснулось. Уже вечером две половины его тела болтались на двух деревьях.

Забегая вперед, скажу, что старейшина, конечно, меня обманул или точнее — изрядно преувеличил разгром, который я учинил в Верхнем Драуре. Стоило только моим войскам уйти, как из лесов начали выходить тысячи спасшихся там темных эльфов. Это я понял, когда мне доставили первые же налоги. И был этому рад — нищие владения мне были не слишком нужны, а в перспективе богатое королевство очень даже пригодилось бы.

Но это все выяснилось потом, а пока я послал своих людей в мою бывшую деревню, чтобы они нашли почти забытых мною родителей и сестру и доставили их ко мне. Родители, как я уже говорил, оказались уже умершими, а вот мою сестренку мои люди обнаружили под каким-то купчишкой и мне на горе привезли.

Смазливая и разбитная Нора (так мою сестру звали) быстренько охмурила моего ближайшего сподвижника и единственного настоящего друга. Сначала поторопилась от него забеременеть, а затем выскочила за него замуж. К своему стыду должен признать, что я сам одобрял этот союз. Благодаря нему мы с Ганом стали не просто друзьями, а родственниками.

Погиб мой друг спустя десять лет. Обидно. В последней нашей серьезной битве, в которой мы разгромили войска светлых эльфов и вынудили их подчиниться моей власти. Ну, а что было потом, я уже рассказывал — со временем сестренка решила, что ее отпрыск вполне сможет заменить меня в качестве ближайшего родственника на троне и угостила меня отравой. А я, дурак набитый, только от нее принимал вино, не проверив его предварительно с помощью магии на