— Подношение учителю, — невозмутимо проскрипел буддист.

Ну а я что? Взял, конечно. Кто, в здравом уме будет отказаться от пирожка с мясом. Да ещё на полупустой желудок. Может этих кобольдов на улице отлавливать и объяснять, что они могут тут полакомиться? С каждого по десять процентов от покупки. Хотя не — охренею бегать и втолковывать. И аферой попахивает. Мне новая жизнь нужна, чтобы по ней беззаботно идти. А не становиться на стезю мошенничества.

Глубокие мысли закончились вместе с бонусным пирожком. Сменившись чувством голода. Кобольд своей едой больше делиться не собирался и я переключил внимание на женщину за прилавком.

— Уважаемая, вы уж извините, не знаю вашего имени. А как тут заработать можно? — постарался максимально вежливо сформулировать я вопрос.

Сама она, изящества слога не оценила. Уставилась на меня, как на пылесос вертикального взлёта с солнечной батареей.

— Тут же и свидетелей нет… Кому расскажу — не поверят. Уважаемая… — ошеломлённо протянула местная, продолжая на меня пялиться.

Потом всё же встряхнулась. Отхлебнула какого-то напитка из чашки под прилавком.

— Тётушкой Канн меня кличут. А работы полно. Охраняй, убивай, сталкером заделайся, — отвлёкшись, она кивнула на стеклянную стену, на которой оставались прозрачные полоски, не заклеенные газетами. — Медузы сегодня выползали. Каждое щупальце по двадцать копеек идёт, крабы по пятьдесят. Парочку выпотрошил, обед уже есть.

Сколько? Там у каждой этой образины, щупалец по тридцать было. Может и сорок — я точно не считал. Значит, что? Одна медуза — шесть рублей. Минимум! А я их там пять напластовал. Тридцатка. Ведро пирожков! Да ещё и крабы. Мне бы даже на ужин хватило.

На ноги я вскочил так резво, что тётушка Канн снова схватилась за ружьё.

— Я ещё вернусь. Как только получу сатисфакцию и оборву чьи-то зелёные уши.

Вряд-ли её это интересовало, но уходить молча показалось неправильным. А ещё хотелось куда-то выплеснуть свою ярость — хотя бы словесно. Переживаний мозг дарга, казалось вовсе не испытывал. Зато в гнев впадал легко и по малейшему поводу.

Ещё он очень быстро переключался — увидев двух мотоциклисток, которые остановились через дорогу, я сразу же замедлил шаг. Буквально впившись в них взглядом и испытывая желание повести себя, как последний неандерталец. Ну там — перемахнуть проезжую часть, перекинуть обеих через плечо и побежать. Познакомиться, в конце концов и по пути можно.

Или поспорить, кто из них дольше продержится в постели. Со мной, естественно. А проигравшая…

Из омута мыслей меня выдернул аромат пирожка с мясом. Настолько сильный, как будто его жуют где-то совсем рядом.

Обернувшись, я обнаружил, что так оно и есть — в метре от меня стоял всё тот же кобольд. Методично поедающий яство. Заметив моё внимание, тот с лёгким щелчком моргнул.

— Жду указаний. Учитель.

Одна подсказка и я уже его наставник. Как они с таким подходом ещё не вымерли. И вообще — как не стыдно жрать на глазах у своего учителя? До сих пор голодного, между прочим.

— Ты почему решил, что я тебя учить чему-то буду? — без особого дружелюбия поинтересовался я.

Последний пирожок он уже доел, а мотоциклистки скрылись из виду. Что самое обидное — я не успел заметить, куда именно они пошли.

— Ты дал наставление. Открыл горизонт. Принял еду от вопрошающего. Теперь ты мой учитель, — выдал кобольд скрипучую длинную тираду.

Идущий мимо мужчина обогнул нас по длинной дуге. Какой-то гоблин с противоположной стороны улицы снимал на телефон. Я же решил немного прояснить ситуацию.

— Какой я тебе горизонт открыл?

Его странные волосы снова зашевелились, вибрируя в воздухе.

— Что кобольды не обречены быть мусорщиками. Это надежда, — спокойно изрёк хитиновый буддист.

С такой низкой планкой, я могу ещё по пять новых горизонтов в день открывать. Стану гуру кобольдов — озолочусь. Захвачу мир.

Так, стоп. Опять меня в сторону сектантства потянуло. Что с ним делать-то теперь? Отшить или оставить? С одной стороны — нахрен он мне не нужен. С другой — бронированный ученик. Как знать — вдруг пригодится.

— Ладно. Иди за мной. Только без фокусов. Звать-то тебя как? — озвучил я решение, принявшись топать дальше.

Мой внезапно обретённый падаван догнал, зашагав рядом.

— Йорганиус Летец Монезо, из потомков великого Ларра Пи Нуворонога.

Я аж воздухом поперхнулся. Для парня, который счёл возможность сожрать пирожок великим откровением, имя у него было чересчур длинным.

— Будешь Йориком. Для краткости.

— Как скажете, учитель, — безропотно ответил тот.

Знаете, всё-таки даргом быть не так плохо. Точно лучше чем кобольдом. Или гоблином. К слову о последних — надо бы ускориться. Предложи Гоша хотя бы половину, я бы понял. Хрен с ним. Но мне всучили меньше десяти процентов. Кидалово. Чистой воды.

Маршрут был уже знакомым, расстояние не таким глобальным, а мой праведный гнев послужил отличным ускорителем. До дома, в котором я совсем недавно очнулся, мы добрались быстро.

— Гоша! Выходи зелёный, разговор есть, — встав посреди двора, я заорал. Предполагая, что гоблина больше не увижу. Наверняка слинял за квартал отсюда.

Но нет — сначала на террасе второго этажа мелькнул один из его соплеменников, а потом по ступенькам бодро сбежал и главарь ушастой банды.

— О, ты кобольда захомутал. Это хорошо — панцирник в хозяйстве всегда пригодится. Отходы жрать, тяжести таскать. Сдашь в аренду? Сколько за день? — сразу же затараторил мелкий пройдоха.

— Гоша, меня тут немного просветили по поводу расценок. Кажется, ты должен мне вовсе не полтора рубля, — придвинулся я, смотря на того сверху вниз.

Гоблин осторожно попятился назад, глядя на меня с выражением настоящего шока на лице.

— Ты же этот. Астральный варитель. Ворвань. Во…

Схватив его за длинные уши, я оторвал гоблина от земли. Тот сразу же прервал своё словоблудие, перейдя к сути.

— С каких пор таких, как ты, интересуют деньги? — обиженно вопросил хитрожопый карлик, вися в воздухе и дрыгая ногами.

Зарычав от переизбытка чувств, я тряхнул его.

— С этих самых, Гоша. Ты должен мне ещё пятнадцать рублей. Минимум.

Тот возмущённо уставился на меня.

— Сделка была честной! Я предложил цену, ты согласился! Поздно назад отматывать. И вообще, я Гош-скош из старшей ветви великого клана…

Второй раз я тряхнул его посильнее — аж зубы лязгнули. Везёт мне сегодня на аристократических оборванцев.