— Поэтому моё условие… — продолжила Акане шёпотом, но каждое слово звучало как раскат грома: — Стань моим вечным любовником.

Я моргнул, едва осознавая, что только что услышал. Она же с трудом продолжила:

— Дари мне десятую часть своего времени. Неважно, с кем ты будешь. Просто будь моим. Хотя бы иногда. Только десятую часть… Этого мне хватит, чтобы не чувствовать себя потерянной и быть счастливой.

И замолчала, ожидая моего ответа.

«Стань моим вечным любовником…»

Я смотрел на Акане теперь по-другому. Всё её поведение, слова, взгляд — всё обрело смысл. Всегда такая гордая, непоколебимая, гениальная и недосягаемая, сейчас стояла передо мной, обнажив самое сокровенное. Её любовь была совсем другой. Не такой, как у Рин. Рин… просто сбежала. Когда настал момент бороться, она выбрала уход. Акане же… Она нашла способ вернуться в мою жизнь. Бегала в парке в маске, чтобы быть рядом, пусть и незаметно. Потом перевелась в мою школу, чтобы наблюдать за мной. Приехала на гребаный показ невест, переступив через принципы. И теперь стоит передо мной, поставив на кон всё: свою гордость, репутацию и само сердце.

Да и чего душой кривить, она привлекала меня. Всегда. Её ум, сила, неподражаемая харизма — всё это завораживало.

Знаю, взрослый мир, в который я скоро погружусь, будет полон соблазна, и в нём Акане всегда будет рядом. Её семья сотрудничает с Кобаяси, так что наши жизни связаны до самого конца. И она тоже понимает это.

Я шагнул к ней.

Её глаза расширились. Сама замерла, как бабочка в янтаре, но пальцы чуть дрогнули, наверное, не ожидала моего движения.

Я посмотрел на неё взглядом, который пугал всех, кто хоть раз видел его.

Акане вздрогнула, губы приоткрылись, дыхание сбилось.

— Десятая часть моего сердца… — произнёс я, глядя прямо в её расширенные глаза, — твоя.

Весь мир вокруг нас исчез. Остались только я, она и наш момент.

Её чёрные глаза блеснули, и она пошатнулась — будто мои слова имели физический вес. Но даже сейчас Акане сохранила свою особую грацию.

Я поднял руку и коснулся её подбородка. Едва-едва, кончиками пальцев, но этого хватило, чтобы она вздрогнула. Её глаза на мгновение закрылись, а когда открылись — в них плескалось море невысказанных чувств.

— Казума… — выдохнула Акане слабо, почти невесомо, как трепет крыльев бабочки.

Я молчал, глядя в её глаза, где больше не было никакой защиты и притворства — только чистая, обнажённая правда её души. И медленно, давая ей время и шанс отстраниться, склонился к ней. Она не отступила, не отвела взгляд — просто ждала, затаив дыхание, боясь разрушить этот хрупкий момент.

И наши губы встретились в поцелуе.

Это не было как в книгах или фильмах. Не страсть, не порыв, не вихрь эмоций. А что-то тихое, глубокое, похожее на первый снег — такое же чистое, настоящее. Её губы были тёплыми, мягкими. Идеальный поцелуй, будто отрепетированный тысячу раз.

Её руки скользнули вверх, осторожно касаясь моих плеч — трепетно, будто боясь, что я исчезну. Сколько же между нами невысказанной нежности. Мир вокруг ожидал, когда мы выплеснем её друг другу. И плевать на всё — на прошлое с его ошибками, на будущее с его неизвестностью. Сейчас только наш момент.

Когда я отстранился, её чёрные глаза открылись медленно, как будто Акане возвращалась из какого-то далёкого места. Румянец на щеках стал ярче, на губах улыбка:

— Это… это больше, чем десятая часть, — прошептала она, переводя дыхание.

— Считай это предоплатой, — улыбнулся я, глядя в её счастливые блестящие глаза.

Мы снова поцеловались.

Теперь не так осторожно. А с желанием. Впились в друг друга по-дикому.

Я подхватил её, усаживая на парту. Акане не сопротивлялась — наоборот, в её глазах появился тот особый блеск, который говорил больше слов.

— Десятая часть включает только поцелуи? — спросил я с лёгкой насмешкой, раздвигая коленом её ноги.

— Нет, — выдохнула она, притягивая меня за рубашку. — Сейчас ты мой. Весь.

Задрал её юбку вверх, обнажая стройные бёдра в тёмных чулках. Она поцеловала меня — глубоко, страстно, совсем не так, как минуту назад.

— Акане… — прошептал я, когда её губы переместились на мою шею. — Я же могу не сдержаться…

— Молчи, — её голос стал низким, почти хриплым. — Просто будь моим.

Её пальцы скользнули под мою рубашку, ноготки оставляли горячие следы на коже. В этот момент она была другой — не той хрупкой девушкой, просящей десятую часть сердца, а той самой Фудзиварой Акане, которая всегда берёт то, что хочет.

Я резко притянул её за талию, заставляя прижаться ближе. Она выдохнула — удивлённо, но в её глазах промелькнул восторг.

— Значит, подчиняешься только мне? — прошептал я ей на ухо, одной рукой скользя по бедру вверх, прямо к трусикам. — Докажи.

Она задрожала, но не отстранилась. Напротив — подалась навстречу, позволяя мне делать с ней всё, что захочу.

— Казума… — её голос сорвался, когда я погладил её мокрое МЕСТЕЧКО.

— Тихо, — оборвал я её, запуская пальцы под её трусики, а второй взяв её за волосы и оттянув назад. — Сейчас ты моя. Вся.

Её глаза затуманились, а губы приоткрылись в беззвучном стоне. Идеальная Акане таяла на моих пальцах, превращаясь в дрожащую от желания.

— Казума, — её голос дрогнул, когда я стянул с неё трусики. — Я берегла себя для тебя, — прошептала она мне в губы. — Даже не зная, случится ли это когда-нибудь.

— Акане… — начал было я, но она прервала меня поцелуем.

— Сделай это. Я так долго этого ждала…

И я поцеловал её — нежно, и грубо, а затем… затем вошёл в неё, стирая между нами последние границы. Она стала моей. Полностью…

* * *

Машина ехала по вечернему Токио, унося нас из особенного мира, где на короткое время исчезли все маски, туда, где всё снова станет упорядоченным и спокойным. Но сейчас, в этот момент, в салоне царило тепло и лёгкая, безмятежная тишина.

Акане сидела рядом, лицо светилось тихим счастьем. Обычная безупречность чуть растрепалась, но от этого она стала только красивее. Скрестив ноги и облокотившись на подлокотник, она смотрела на меня с улыбкой.

— Впервые ты сыграл в мою игру, Казума, — вдруг произнесла она мягко, но при этом с какой-то