Вытащив из браслета баул с артефактами, протянул его Хаггарду.

Затем я сел, скрестив ноги, закинул в себя пару пилюль, временно повышающих выработку энергии и контроль, и начал поглощать энергии из разложенных артефактов. Её было много, она бушевала, но влияние гробницы сильно сглаживало ощущения. Запомнилась только кучка настолько обжигающего папоротника, что, реши я сейчас выпустить энергию, она бы выжгла весь воздух на много километров вокруг. Ну, по крайней мере, почувствовал я это именно так…

Дальше все было как в тумане. Первые руны ложились легче, чем когда-либо. То ли само присутствие гробницы помогало, то ли откровение, случившееся буквально полчаса назад, не до конца исчезло.

Однако, к тридцатой руне я понял, что чуда не случилось. Энергия стала кончаться, пришлось одновременно впитывать из новых артефактов и папоротника. Точность требовалась нечеловеческая. Каждая последующая руна должна была не просто существовать, но и резонировать со всеми предыдущими, создавая единый, живой контур. Клинок в руках начал вибрировать, металл звенел на высокой ноте. На тридцать девятой руне тонкая нить энергии дрогнула, исказив символ. По клинку прошла трещина, едва заметная, но смертельная для целостности артефакта.

— Черт! — вырвалось у меня. Пот заливал глаза. Руки дрожали от напряжения. Я чувствовал, что вся конструкция вот-вот рухнет, взорвется, уничтожив и заготовку, и надежды. Краем глаза я увидел, что Хельда сделала шаг вперед, а ее лицо исказилось.

И тут случилось неожиданное.

Крот, до этого мирно сидевший в обнимку с напряженной Мико, вдруг встрепенулся. Его нутро замигало оранжевым светом. Он издал короткий, вибрирующий звук — что-то среднее между писком и урчанием — и метнулся вперед.

— Кротик! Нет! — завопил Хаггард, бросаясь остановить питомца. — Он сожрет заготовку! Отбился от рук, чертов обжора!

Но Крот проигнорировал хозяина. Он прыгнул на меня и клинок, полностью погрузив его в тело. Его бок колыхался прямо перед моим лицом, а клинок находился внутри его энергетического тела, и Крот стремительно покрывал меч какой-то субстанцией, уменьшаясь на глазах.

Субстанция оказалась плотным потоком чистой, теплой магмовой энергии, похожей на жидкий янтарь. Этот поток обволакивал вибрирующий клинок, не касаясь его физически, а создавая вокруг него кокон из сияющей энергии. Вибрация мгновенно прекратилась. Трещина на лезвии перестала расползаться. Клинок словно завис в состоянии абсолютного покоя и стабильности внутри энергетического тела Крота.

Вдруг я ахнул! Крот не просто стабилизировал клинок. Его уникальная энергия, родственная магме и огню, действовала как идеальный демпфер и катализатор одновременно. Она поглощала хаотичные всплески энергии, возникавшие при нанесении сложных рун, и в то же время… расщепляла верхний слой материала клинка на энергетическом уровне, делая его невероятно восприимчивым к вплетению рун. Это было что-то гораздо более глубокое и фундаментальное, нежели обычная кузница.

— Не двигайся! — Я резко скомандовал Хаггарду, который замер в полуметре, с расширенными от ужаса глазами. — Он… Он помогает! Невероятно, но помогает!

Я не стал терять ни секунды. После вмешательства Крота руны просто потекли, одна за другой, без дрожи и напряжения. Лишнее было легко стереть и заново нарисовать. Старые руны почти перестали требовать концентрации.

Последняя, сорок четвертая руна, «ключ» легла на рукоять клинка, завершая круг. В момент соединения весь клинок вспыхнул ослепительным серебряным светом. Руны на его поверхности зажглись изнутри, сплетаясь в единый вычурный узор. Энергетический кокон Крота с тихим шипением рассеялся. Крот, уменьшившийся до размеров, которыми он обладал при первой нашей встрече, плюхнулся на песок.

— Упатат… — донеслось до моих ушей.

Я наклонился и погладил его, почувствовав легкую вибрацию. Кажется, он доволен собой. Да и есть за что… Стоп, он что, сказал, что упал⁈

Все сразу приободрились — ключ готов, а значит, полдела сделано! Осталось лишь забрать заслуженный приз! И в хорошем расположении духа, все вместе, пошли ко входу в гробницу. Близкая цель и приподнятое настроение сделали свое дело — трудностей перемещения по песку мы почти не ощущали, двигаясь легче и быстрее.

Тут нашу веселую болтовню прервал крик, с трудом различимый из-за воя ветра: «Небо!»

Все начали озираться, а Чоулинь указал нам за спину:

— Трое летят сюда! Быстро приближаются!

Обернувшись, я увидел троих приближающихся адептов. Нет, даже четверых — один из них в руках у другого. Черт, как они близко — а я до сих пор их даже не чувствую. Кроме давления гробницы, других ощущений нет. Весь наш отряд был слеп в энергетическом плане, слишком тут густой фон. Глух из-за слишком сильного ветра. А гребанный песок периодически застилал обзор, и постоянно скрипел на зубах.

Глава 81

Сквозь песок я видел их приближение. Три фигуры, неумолимо рассекающие песчаную бурю, и четвертая, которую держал в руках Люциан. Это был Ли. Его лицо, изуродованное паутиной татуировок, светилось довольной улыбкой; его торжество чувствовалось даже на расстоянии. Другие двое — седой длинноволосый старик и женщина, на вид лет сорока, — излучали мощную силу пятой стадии. Только сейчас, когда они приземлились, я смог её почувствовать.

А приземлились они в метрах двадцати, подняв вихрь песка. Люциан швырнул Ли на землю, как пустой мешок. Тот поднялся, хмыкнул, отряхнулся с театральной небрежностью. Его взгляд уставился на Люциана:

— Что за маленькая подлая месть? Извинись, червь, и целуй мои ноги.

Люциан припал к его ногам, стал молить о прощении и действительно начал целовать его ноги. Что за хрень тут происходит… Ли ведь по ощущениям гораздо слабее, начало стадии ядра…

«О-хо-хо… Какая сцена… Печать подчинения… Ни один демон добровольно её не примет… Дебилы, так ведь у вас говорят?» — раздался комментарий в сознании.

«Что за печать подчинения?» — спросил я у Клыка, напитывая каналы ци. Пока Люциан еще ползает у ног Ли, я готовился к бою.

«Одна из татуировок, неразрывно связывающая слугу и господина. Её наносят только клятвопреступникам и только если они несут ценность. Эти знания запретны вне императорской семьи…»

— Какая трогательная встреча! — Ли наконец-то обратился к нам, перестав