— А женщины? — спросил галльский вождь.

— Женщины остаются здесь. Пусть продолжают свою жизнь — пасут скот, ткут, готовят еду. Но под нашим надзором.

Это была продуманная жестокость. Разделив семьи, Крид лишил мужчин главного стимула к сопротивлению. Они будут работать покорно, зная, что их жёны и дети — заложники.

— Сожжём ли деревню? — поинтересовался Лукотерикс.

— Зачем? — удивился Крид. — Дома хорошие, место удобное. Оставим гарнизон — пусть контролирует округу.

Он обошёл пленных, внимательно их изучая. Крепкие мужчины, привычные к тяжёлому труду. Из них получатся неплохие рабочие.

— Завтра начинаете строить дорогу от берега к нашему лагерю, — объявил он через Бренна. — Камни, песок, брёвна — всё найдёте в окрестностях. Работать будете под солнцем и дождём, в жару и холод. Жаловаться бесполезно — я не слушаю.

Один из молодых бриттов сплюнул в его сторону. Крид даже не обернулся — просто поднял руку и сжал кулак. Кровь юноши закипела в венах. Тот рухнул, корчась в агонии, и через минуту затих.

— Следующий урок будет дороже, — сказал Крид и направился к выходу из поселения.

За ним потянулись галлы, гоня впереди себя связанных пленных. Женщины плакали, провожая мужей и сыновей. Дети не понимали, что происходит, но чувствовали горе взрослых.

Крид не оглядывался. Он делал то, что было необходимо. Британия должна была дать ему ответы, а для этого нужно было подчинить остров. Подчинить любой ценой.

Дорога к лагерю заняла два часа. Пленные шли медленно — их связанные руки затрудняли движение. Но галльские копья в спинах заставляли ускоряться.

— Господин, — подошёл к Криду Бренн, — что будем делать с женщинами? Они могут поднять восстание.

— Не поднимут, — уверенно ответил Крид. — У них есть дети. Материнский инстинкт сильнее героизма.

— А если всё-таки попытаются?

— Тогда убьём детей у них на глазах. Больше попыток не будет.

Бренн поёжился. Даже ликантроп, созданный тёмной магией, испытывал отвращение к подобной жестокости.

— Ты изменился, — сказал он тихо. — После Рима ты стал... другим.

— Рим научил меня не тратить время на сантименты, — ответил Крид. — Цель оправдывает средства. А моя цель важнее жизней этих дикарей.

Лагерь встретил их факелами и кострами. Галльские воины с любопытством разглядывали пленных — многие впервые видели бриттов вблизи.

— Загнать в загон для скота, — приказал Крид. — Поставить охрану. Завтра начнут работать.

Пленных втолкнули в огороженный участок, где раньше держали лошадей. Тесно, грязно, холодно — но живы. Пока живы.

Крид прошёл в свой шатёр и сел за стол с картами. Первый удар нанесён, первые рабы захвачены. Но это было только начало. Впереди ждали десятки племён, тысячи врагов, и где-то в конце пути — остров Мона с его древними тайнами.

Лидия подошла к нему со спины и положила холодные руки на плечи.

— Ты устал, — сказала она.

— Я не могу уставать, — ответил Крид. — Проклятие не позволяет.

— Тогда что тебя гнетёт?

Крид поднял глаза от карт. В свете свечей лицо вампирши казалось почти живым.

— Время, — сказал он. — Время течёт, а я всё ещё здесь. Всё ещё ищу то, что может не существовать.

— Друиды помогут?

— Должны. У них нет выбора.

Он снова склонился над картами. Британия расстилалась перед ним пятнами известного и неизвестного. Племена, города, священные места — всё это предстояло завоевать или уничтожить.

Завтра начнётся строительство дороги. Послезавтра — поход к следующему племени. И так далее, пока весь остров не склонится перед ним.

А потом — остров Мона и ответы на вопросы, которые мучили его веками.

Или новые проклятия, ещё более страшные.

Но выбора у него не было. Никогда не было.

***

Работы начались на рассвете. Крид лично выбрал место для будущего порта — широкую бухту в двух милях от лагеря, защищённую от штормов скалистыми мысами. Глубина позволяла швартоваться самым большим кораблям, а ровный берег был идеален для строительства причалов.

— Здесь будет главная гавань, — объяснял он Лукотериксу, чертя план палкой на песке. — Десять причалов для военных кораблей, двадцать — для торговых. Склады, кузницы, казармы.

Корабельный мастер хмурился, глядя на чертёж.

— Господин, это огромная стройка. Понадобятся годы...

— Понадобятся месяцы, — холодно перебил Крид. — У нас есть рабочие руки.

Двести пленных бриттов стали первыми строителями. К ним вскоре добавились новые партии — Крид методично зачищал окрестности от враждебных племён. Каждый набег приносил сотню-другую рабов.

Работали от рассвета до заката без выходных и праздников. Кормили один раз в день — жидкой похлёбкой и чёрствым хлебом. Спали в наскоро сколоченных бараках, битком набитых людьми.

— Темпы впечатляют, — признался Катамантелед, наблюдая за стройкой с холма.

Действительно, за месяц бухта изменилась до неузнаваемости. Первый причал уже принимал галльские корабли. Рабы таскали камни для второго, третьего, четвёртого. Каменоломня в миле от берега работала круглосуточно — факелы горели там даже ночью.

— Они умирают, — заметил Бренн. — Каждый день хороним по десятку.

— Зато остальные работают быстрее, — равнодушно ответил Крид. — Страх смерти — лучший стимул.

Он был прав. Смертность среди рабов достигала двадцати процентов в месяц, но выжившие трудились с отчаянной энергией. Они видели, что происходит с теми, кто падает от усталости или болезни — их просто сбрасывали в море.

— Нужны новые партии, — сказал Лукотерикс. — К зиме половина рабов подохнет.

— Получишь, — пообещал Крид. — Планирую большой рейд на север.

Порт рос с пугающей скоростью. К концу второго месяца действовали уже пять причалов, склады забивались товарами с материка, а в новых кузницах ковали оружие для армии.

Но Крид думал не только о порте. Гавань была лишь началом — ему нужен был город, настоящий центр власти на острове.

— Крепость построим здесь, — сказал он, указывая на холм над портом.

Место было выбрано идеально. Высота давала обзор на десятки