Борис непонимающе моргал, а я уже мысленно прикидывал, сколько они с него слупят за эти «нанокапельницы». Чувствовал, что сейчас начнется развод чистой воды.

«Получается, он не только что-то делает с матерью Бори, но ещё и денег с них получает? А Волков-то молодец, как бы не хотелось это признавать. Прямо все соки из семьи выжимает».

Только вот «выжимать» из семьи мне не нравилось. Моя жизнь напрямую зависит от Бори и Наташи.Как мне питаться? Развиваться? Тренировать своё маленькое тело?

— И сколько это стоит? — Борис, видимо, тоже это почувствовал. Голос его звучал напряженно.

Волков сделал вид, что вопрос его оскорбил.

— Ну что вы, Борис! Разве деньги сейчас главное? Речь идет о здоровье вашей матери! Но… — он многозначительно замолчал, — раз уж вы спросили… курс из десяти капельниц обойдется вам в кругленькую сумму. Но, поверьте, оно того стоит! Ваша мать снова будет как новенькая!

Тут я не выдержал и фыркнул. Почти как взрослый, только со слюнями.

Волков глянул на меня, заулыбался и зачем-то подмигнул.

Я же, набрав в рот побольше слюны, демонстративно пустил пузырь. Пусть знает, кто тут главный эксперт по разводам!

— Ну, а что делать, Боря, — пробурчал Волков, стараясь сохранить лицо вселенской скорби. — Но вы поймите, технологии! Инновации! Я понимаю, что деньги в наше время с неба не падают, но за здоровье нужно платить.

Борис, похоже, совсем скис. Видно было, как он судорожно прикидывает, сколько кредитов придется взять, чтобы оплатить это чудо-лечение. И я был уверен, он найдёт. Ради своей мамы.

А я, тем временем, начал активно махать руками и ногами, пытаясь привлечь внимание к черной пелене над головой матери Бориса. Ну она же что-то значит! Ну пожалуйста… тиран, увидь это!

«Эй, люди, вы чего, совсем ослепли? Там же очевидный злодейский спецэффект!»

Но никто, конечно, не обращал внимания на мои младенческие потуги. Все были заняты серьезными взрослыми делами: Волков разводил на деньги, Борис тупил, а мама Бориса продолжала увядать под зловещей чернотой. Вот же угораздило родиться в такой семейке…

Придется, видимо, самому спасать мир от этого наглого доктора-пиявки. Ну ничего, я еще подрасту, и тогда он у меня попляшет!

А пока, буду тренировать коварный взгляд и искусство пускать слюни в самый неподходящий момент. Это мой первый шаг на пути к великой миссии.

Борис с видом человека, подписавшего смертный приговор, вышел из кабинета, сразу, как подошла какая-то медсестра, или кто-то из персонала.

Из тихих переговоров у самого дверного проёма я понял, что он оформлял бумаги на чудо-капельницы. Волков же вернулся к своим объедкам.

Мне же оставалось лишь беспомощно таращиться на мать Бориса, над которой по-прежнему висела эта чертовщина.

Когда все дела были сделаны, Боря взял корзинку со мной и повёз маму на капельницу.

В палате, куда мы приехали, всё было как в прошлый раз: унылые стены, запах хлорки и полуживые пациенты, прикованные к койкам. Над каждой головой, как и тогда, колыхалась эта зловещая пелена.

«Добро пожаловать в клуб проклятых, — мысленно съязвил я, пуская очередную порцию слюней. Тренировался. — Вот что это? Реально что-то по типу пиявки или предвестник смерти?»

Мать Бориса, казалось, совсем не замечала окружающую обстановку, уставившись невидящим взглядом в потолок.

Началась какая-то суета с капельницами, проводами и прочими медицинскими приблудами. Я, вооружившись самым серьезным видом, следил за каждым движением медсестры, пытаясь разглядеть, не добавляет ли она чего-нибудь «волшебного» в этот чудо-раствор.

Но медсестра, похоже, была слишком занята своими мыслями, чтобы обращать внимание на младенца-детектива.

И вот, когда игла уже была в вене, а первая порция «био-энергетической плазмы» устремилась в истерзанное тело, я увидел, что Бориной маме лучше не становится.

Когда первые «миллиграммы» попали в кровь, чернота начала расширяться. Этот раствор вредил. Я видел это!

Пришлось действовать. План был прост, как две копейки: заорать так, чтобы у Волкова в кабинете люстра упала. Авось хоть кто-нибудь обратит внимание на мой протест.

Раскрыв рот, я издал душераздирающий вопль, который, по моим расчетам, должен был расколоть как минимум пару стаканов. Но вместо этого получился какой-то жалкий писк. Видимо, связки еще не окрепли для «борьбы с нано-капельницами».

Медсестра лишь удивленно вскинула бровь, но что-то там нажала на «трубках». Раствор перестал поступать, и чернота над головой женщины «успокоилась».

И вот я лежу, обделавшийся от злости, и понимаю, что мой план провалился с треском.

Вместо спасения мира я получил лишь недоуменный взгляд медсестры и перспективы быть перепеленатым в ближайшее время. Обидно, досадно, но ладно. Будем считать это боевым крещением, первым опытом в борьбе с вселенским злом.

Борис, конечно, тут же подскочил:

— Ты чё орёшь, звездюк? Мы в больничке!

«Сам ты звездюк! Если бы ты только мог видеть, что творится с твоей мамой… эх.»

В общем, пока Борис выговаривал мне за нарушение больничной тишины, я созрел для плана «Б». Раз орать бесполезно, нужно действовать хитростью.

Использовать самое мощное оружие в арсенале младенца: обаяние и манипуляции. Решено, буду самым милым и беззащитным существом во всей палате. Буду строить глазки медсестре, улыбаться Борису и, конечно же, пускать пузыри — это мой коронный номер.

Главное, чтобы они прониклись моей трогательностью и хоть на секунду задумались о происходящем.

Но, как говорится, благими намерениями вымощена дорога в ад. Едва я успел начать операцию «Мимими», как ко мне подошла какая-то бабуля, чья собственная пелена над головой была настолько густой, что напоминала персональный грозовой фронт.

Она умилилась моей красоте и решила потискать. И вот я, маленький борец за справедливость, оказываюсь в объятиях морщинистой женщины, пахнущей нафталином и валидолом.

Пришлось срочно менять стратегию. Обаяние отменяется, включаем режим «Зло».

Я начинал извиваться, как червяк на раскаленной сковороде, издавая протестующие звуки. Бабуля, кажется, обиделась, но отпустила. Зато теперь на меня смотрели все, включая Бориса и медсестру.

Отлично! Момент настал. Направляю взгляд на капельницу, потом на маму Бориса, потом снова на капельницу. Надеюсь, они хоть что-то поймут. Но нет, они просто смотрят на меня с умилением, думая, какой я умный ребенок, раз так внимательно слежу за происходящим.

В итоге моя «диверсия» закончилась тем, что Боря просто унес меня для замены памперса. А когда мы вернулись, капельница уже была почти пуста, а