— Что там, в этом твоём Кумотане?

— Говорят, там есть Храм Лиственного Света.

Надо сказать, я искренне удивился. Даже бард выглянул из соседней комнаты.

— Никогда о таком не слышал… Вера лиственников отвергает храмы. «Древо сбрасывает листья не для того, чтобы они падали, а для того, чтобы летели». Так у вас говорят, да, громада?

Я задумчиво почесал затылок. Он что, издевается? Я из жизни Всеволода-то уже что-то забываю, а он у меня воспоминания Малуша спрашивает.

— Ну, да, ага… И зачем тебе Храм лиственников?

— Тёмный путь всё равно остаётся тёмным, ты же знаешь, что Тьма всегда искушает. Бездна стучится в мою душу, и поэтому, чтобы укрепить сердце, я хочу больше изучить этот самый Лиственный Свет.

— Бездне недолго осталось, — усмехнулся я, и тут же почувствовал, что это ложь.

Даже бард растерянно потрогал татуировку струны на плече и переглянулся со мной. Потом, покачав головой, отправился за своей лютней.

— Ты же понимаешь, бросс, что то, что здесь творится, и что произойдёт в Бросских Горах, лишь малая часть битвы? Хморок вернётся, но это лишь шаг… Он подвластен законам мироздания, да и в душах его последователей давно разброд, а Бездна никуда не денется.

— Ну, это мы ещё посмотрим! — прорычал я.

Витимир поморщился и покачал головой:

— Да, многое в твоих силах. Но время у богов течёт по-другому, его возвращение может растянуться на тысячу лет… Неужели ты и вправду думаешь, что твой путь закончится у Храма Хморока в бросских горах?

Я вспомнил про Дайю и далёкий Межемир, и со вздохом согласился. Как ни странно, у меня ещё есть дела в этом мире, и они мне кажутся не менее важными, чем возвращение бога мрака.

Наконец, мы были собраны. Одежда, мешок с таинственным семенем. Как жаль, что с едой напряг, но не было времени просить слуг в гостинице…

Витимир, усмехнувшись, протянул мне мешок.

— Здесь провизия. Евфемия там ещё много чего положила.

— О-о-о, — Виол с лютней на плече влетел в комнату и перехватил тюк, — А что-то выпить тут есть?

— Ну, были целебные настойки вроде…

— Передай матушке Евфемии от Виола Сладкопесенного самые лучшие пожелания, — бард, повесив мешок на плечо, низко поклонился, — Эта женщина знает толк в помощи.

— Из города есть тайный выход, я провожу вас.

Я даже не спрашивал, почему он помогает. У Нетёмных, ещё верных Хмороку, есть свои трактаты… Он пытался мне помешать, и выполнил одну часть своег опредназначения. Теперь он помогает — и выполняет другую.

— Думаю, мы ещё встретимся, — ответил я, — Предчувствие…

Глава 27

Полуденное солнце жарило уже по полной, когда мы вышли под стену Камнелома. Витимир, как и обещал, показал нам секретный выход, закрытый его же тёмными чарами.

На мой вопросительный взгляд он, усмехнувшись, сказал, что кнез знает об этом выходе и о других, через которые можно было этой ночью спокойно сбежать. Тёмный никогда не замышлял против правителя города, и наоборот, был его тайным козырем.

— Город был окружён, — сказал я, — Ему некуда было бежать.

— Ошибаешься. Есть у меня выход и на такой случай, — ответил Тёмный.

Услышав это, я всё же впечатлился храбростью кнеза. Глеб Каменный в любой момент мог сбежать, но дрался до последнего рука об руку со своими воинами и даже вёл их в бой.

Просто я, будучи Всеволодом, брал не один такой город. И погоня за сбежавшим правителем по ночному лесу — обычное дело. Ох, какое же это было удовольствие загонять дичь, расслабившуюся после выхода из секретного лаза.

Пришлось себя одёрнуть — так-то я уже не тёмный, а очень даже светлый. С небольшой темнецой… И меня должны такие воспоминания бурной молодости печалить.

— Сладких песен тебе, Витимир, — сказал Виол, — Там царю Нереусу уж соври чего-нибудь про меня. Его маги наверняка меня почуют, что я был в Камнеломе.

Витимир только отмахнулся. Он и сам навряд ли задержится — ему только город от затаившихся врагов и лазутчиков почистить, и больше его здесь ничего не держит.

— Что ж… — подумав, сказал Витимир Беспалый, затем, словно хвастаясь, зажёг на ладони пятнышко Тьмы.

Это был не портал, а именно вещественная, воплощённая Тьма, которую Беспалый призвал с помощью источника и вывернул в этот мир. Я знал, что эта скромная на первый взгляд магия говорит о возросшей мощи Беспалого, и лишь одобрительно кивнул.

С одной стороны, я был рад за обретённого друга. С другой стороны, меня снедало удовлетворение от мысли, что всего лишь часть силы Второго Жреца даровала Беспалому столько мощи.

А значит, в моём родном мире Тёмные Жрецы были могучее, искуснее, и вообще намного круче. Ну хоть в чём-то мы этот мир обошли…

— Ты стал сильнее, — сказал я.

— Бросс Малуш, — задумчиво сказал Витимир, — Ты должен знать… Тьма изменилась.

Пришлось поверить ему на слово. Я таких тонкостей этой стихии уже не чувствовал, хотя и мог напрячь Кутеня, чтобы через него прощупать Тьму на какие-то изменения.

— Раньше она резонировала с именем Бездны, но сейчас… Сейчас во Тьме тревожное и, я бы сказал, торжественное предчувствие, что Хморок возвращается.

Он дунул на ладонь и пятнышко Тьмы рассеялось, словно дымок.

— Ну, значит, у Бездны проблемы, — не без удовольствия сказал я, — Ладно, Витимир Беспалый, бывай!

Помня, что кнез может довольно быстро организовать наши поиски, я поторопил своих спутников. Не хотелось бы самим оказаться загнанной дичью.

— Я напущу морок на ваши следы, — сказал напоследок Витимир и закрыл проход. Вот он стоял в тёмном узком тоннеле, и вот на этом месте потрёпанная каменная кладка, покрытая мхом.

— Надо будет песню сложить, — сказал Виол, как только мы двинулись к Бросским Горам, виднеющимся на горизонте.

Я кивнул, думая о своём.

Нас наверняка будут искать… Не за тем, чтобы убить, нет. Но мне претила сама мысль о всех этих ритуалах, в которых надо будет участвовать. Печальные похороны погибших, а потом безудержное веселье выживших и празднования до самого утра…

Всё же, остановившись и оглянувшись на Камнелом, я приложил кулак к груди и склонил голову. Всем тем, с кем я сражался бок о бок, кому прикрывал спину, и